Умножители времени
Шрифт:
– Эрих Мария много чего говорил о женщинах. Он большой любитель
женщин. Очень опаленный своими набегами в эту "комнату кривых зеркал", -
она задумалась, - наверно, это: " Дай женщине пожить несколько дней такой
жизнью, какую ты обычно предложить не можешь и, наверняка, потеряешь её".
Это?
– Похоже так, но это более подходит к моей бывшей жене, хотя...
иллюзорность... нечаянно обронённые надежды...
– он встал, - Я, Мона,
сегодня
поцеловал женщине руку и прошел к выходу.
– Да, перед дорогой нужно собраться с... мыслями. До встречи, - она
поцеловала его в лоб.
Но мысли, которые обжигали Глебов лоб, не соглашались с цитатой
Ремарка. Или мысли соглашались, а сердце нет? Всё правильно! Про Таню. Он
вспомнил, как на десятую годовщину свадьбы они с Таней совершили
двадцатидневный круиз по Средиземному морю. Они снова были счастливы!
Тая молодец! Она очень деловая и целеустремлённа. Диссертация на тему
этикета на Востоке, и делового, и застольного. Китай... Япония... Индия....
Иран и прочее. Тая повторяла притчу: "один зевака спросил каждого из трёх
человек, делающих одну и ту же работу: что делаешь? Первый ответил:
обтесываю камень; второй: зарабатываю деньги; третий: строю Руанский
собор".
90
– Я пока обойдусь без патетики и не знаю, куда выведет линия жизни. Но
учиться хочу всему! Вот смотрите: я - "а" - репетирую, "б" - деньги
зарабатываю, "в" - храм знания строю.
"Наверное, я наивно купился на созвучие их имен: Таня и Тая. Нельзя
дважды "войти" в одну и ту же... женщину. Да и не "вошел" ты во вторую ни
разу. Может, зря? Может, ей обидно?"
– - 8 --
Всеволожский сидел рядом с Моной, которая вела свою машину в
направлении Вены. Когда выехали на скоростную трассу, Глеб предложил
рокировку.
– Давайте поведу я. Все-таки четыре с половиной часа за рулём...
– Если вы из галантных соображений, то нет: хочу драйва, - отказалась
Мона.
"Рокировка не удалась, - подумал Глеб, но есть иная: на месте Тани
находится Мона. Стоп! Об этом я не думаю".
Он достал ноутбук и спросил:
– Какую гостиницу мне лучше заказать? Ближе к центру или к дому
Даниэлы?
– Думаю никакую, - Мона, как показалось Глебу сбоку, ехидно скривила
губы, - как-нибудь переночуем у Даниэлы. Да и поспать вам она не даст. Она
дама энергичная. В Вене я смогу уделить вам только вечер и ночь, если...
– она
"запнулась".
– А завтра я хочу воспользоваться случаем пребывания в городе,
где я много училась, работала и побывать по делам в паре мест.
Глеб нахмурился.
– О, друг мой! Вы напрасно хмуритесь. Я отдам вас в плен очень
обаятельной женщине - моей сестре. Я уже вам, наверное, надоела?
– Ну, зачем вы так...
– Хорошо. Но ответьте честно: вас легко соблазнить прелестной женщине
91
и, учтите, опытной соблазнительнице?
– Легко.
– Молодец, что не стали врать. Я и так вижу. Вы - добрый, отзывчивый
человек. И чувствительный.
– Дайте хоть краткую характеристику соблазнительнице, - притворно
обреченно сказал Глеб, - внешность - вы, а...
– О, нет! Я сама не знаю, в каком образе будет Дана. И характеры разные
с юности. Думаем и чувствуем мы одинаково. Особенно друг друга. Но...
Хорошо: в двух словах. Сестра верует другим богам. Она язычница, считает
себя женой Эрота. Что вы улыбаетесь?
– Я не улыбаюсь вовсе.
– Я слежу за вашим лицом в зеркало.
– Следите лучше за дорогой. Извините.
– Не меня, заметьте, поскольку я психотерапевт по одному из
медицинских образований, называет Психеей (богиней, олицетворяющей
душу), а себя. Психея, напомню, была женой Эрота.
– Я в курсе.
– Так вот, она говорит, что я плохая жена, а он, Эрот, перепутал нас,
близняшек.
– Мона говорила весело и задиристо.
– Почему, позвольте полюбопытствовать, вы плохая жена? Ай-яй-яй.
– А я имею умеренную, даже, как говорит сестренка, скудную
сексуальность. Сама она считает Любовь, особенно плотскую, величайшим
Огнём и Эликсиром жизни. Любовников уже счесть не может. Говорит: "Чисел
таких нет".
– Мона расхохоталась.
– Ещё утверждает нагло, будто Эрих Мария
ей первой сказал известный афоризм: "Лучше умереть, когда хочется жить, чем
дожить до того, что захочется умереть". Она жизнелюбива, в отличие от меня
теперешней.
– Извините, у вас с сестрой был всегда один круг знакомых?
– спросил
Глеб.
92
– Нет, нет. Эрих и ещё два-три человека из моих "великих" -
исключение. У неё круг знакомых - художники, музыканты. Например, она
обожает Ван-Гога, Чюрлёниса и Врубеля. С первым из них была знакома. С
Тулуз-Лотреком - близко. Захотите понравиться - заговорите с ней о
Чюрлёнисе или Врубеле. Она и сама писала неплохие картины, сочиняла
великолепную музыку. Вся эта её напускная легкомысленность,
экстравагантность и экзальтированность - маски. Она надевает их по привычке.