Умножители времени
Шрифт:
Шенбрунн. Дана может потащить вас в "Альбертину". Там много картин её
друзей-импрессионистов. А у сестры много воспоминаний... и о творчестве
тоже.
– А собор святого Стефана? А Хофбург? А улица Грабен?
– Я "затоптанные" места не люблю... Хотя... Дана живет близко от
"Стефана". Пешком минут двадцать пять всего.
95
Они опять помолчали. Мона выпила ещё кружечку кофе, выкурила
сигарету. Показались пригороды Вены. "Будем наслаждаться покоем", -
внутренне улыбнулся Глеб. Но вдруг ему снова пришел на ум вопрос:
– Я знаю, что Ремарк и Фрейд жили какое-то время в Швейцарии. И вы
там были?
– Да.
– И Швейцария для вас не оказалась классической страной покоя?
– Нет, не оказалась. А почему - не знаю. Может, потому, что там мне
было скучновато.
Она повернулась в сторону Глеба.
– Вы знаете, чем я себя развлекала... Ладно, расскажу. Когда ещё о
пластических операциях и не говорили, ещё в Первую Мировую, нам с
Даниэлой приходилось кое-что, естественно, делать. Потом мы начали
тренироваться друг на друге. Сами разрабатывали методики, делали на заказ
инструменты, составляли рецепты лекарств. Это сейчас все на потоке... Так
вот. Я в Швейцарии ходила брать кредиты в один банк. Ежедневно в новом
образе. Я поняла, что банкир падок на женщин, и изучала, в каком виде мне
выдают больший кредит на больший срок и под меньший процент.
– Но документы? Паспорт?
– Ерунда. Я доставала его, но не отдавала. Я же говорила вам, что
отводить глаза, заговаривать, гипнотизировать я умею. Я просто говорила вслух
данные о себе и все.
– Она смеялась. И потом уже в Америке, с другим моим
учителем, Эриком Берном, изучала парапсихологические явления: ясновидение,
сны, галлюцинации и прочее. И опыты с этим банкиром и многими другими
людьми очень пригодились.
Закончились предместья Вены, и они уже ехали по старой части города.
– Вон видна башня Петеркирхе, а вот и дом Даниэлы. Сориентируйтесь
на всякий случай. Вот сюда прямо, направо и снова прямо - Собор Святого
Стефана. Вы устали? Хотите зайти в квартиру и передохнуть?
96
Глеб интуитивно понял, что сестрам необходимо побыть одним,
поговорить о Глебе, о тех новостях, что он привез из России.
– Нет, нисколько. Я жаден до впечатлений во время путешествий! А
времени у меня мало. Я, с вашего позволения, пройду к "Стефану" и вообще
погуляю.
– Хорошо. А я пару часиков сосну. Через три часа возвращайтесь сюда.
Код на дверях подъезда ноль, четыре, пять, три. Номер квартиры - двадцать
семь, этаж - пятый. Запомните?
– Обижаете. Я - нумеролог и уже выстроил таблицы и ряды по этим
наборам цифр.
– Ждем в восемнадцать часов. Чемоданы поднимет консьерж.
... Когда Глеб, нагулявшись, вернулся и позвонил в дверь, ему открыла
Мона. Стоп. Или Даниэла?
– Извините, - начал гость, - вы...
– Я - Мона, - улыбнулась Мона, - а сестрица опять "в образе" какой-то
очередной "валькирии".
– И кого она собирается победить сейчас?
– наивно спросил Глеб
Сергеевич.
– Да вас, скорее всего, - обыденно ответила Мона.
– Ещё имейте в виду,
что Дана любит, бывая в образе Флоры, частенько сдруживаться с Вакхом и
превращается тогда в Артемиду. Что "выкинет" она сегодня, я даже не берусь
сказать. Лучше ответьте: вы голодны?
– Я перекусил плотно. Съел знаменитый венский шницель, - ответил
Глеб с самодовольством.
– Поздравляю. Тогда не будем засиживаться. Можете осмотреться в
квартире. А я соберусь. Да - ванная вот сюда. Через полчаса выходим. У нас
сегодня бал. В восемь вечера в чудесном ресторане.
– Да, я, пожалуй, приму душ и переоденусь, - сказал Глеб.
Сделав эти две вещи, он рассеянно оглядывал квартиру. Длинный узкий
97
полутемный коридор, шкафы-купе вдоль двух стен. Эта комната - гостиная.
Очень уютно, но без роскоши. Большая кухня из двух частей: поварской и
обеденный залы. В обеденном зале - стол, всего два стула и угловой диван. Все
весьма обычно и практично.
– Я готова, - с этими словами Мона появилась в коридоре. Глеб, надо
признаться, был готов удивляться. И правильно. Перед ним стояла молодая,
элегантно одетая дама. Мона, конечно. С прежним узнаваемым лицом, но
лицом светлым, "утренним", жизнерадостным. Такой взгляд бывает у
двадцатилетней девушки, хорошо выспавшейся и приготовившейся к
празднику. Глаза искрятся. Многие женщины умеют так, но в этом случае
эффект был стократным. Глеб невольно выпрямил спину, втянул живот. Глаза
его тоже вспыхнули. Ещё бы, с такой дамой он идёт на бал! Ах, да! И ещё одна
будет!
– Вы такая красивая! И эти наряды так вам к лицу!
– пылко высказался
Глеб.
– И вам ваш белый лёгкий костюм с голубой рубашкой тоже очень
подходит! Лицо загоревшее, отдохнувшее после курорта. И никакой
психоанализ вам не нужен. Да и не был нужен. Нужны людям понимание и
покой. Но интрига, небольшая, в вашем возрасте показана! И игра!
– она