Уравнение Гровса с тремя неизвестными
Шрифт:
На стенах Отель-де-Виль между окнами второго этажа в ряд были вывешены флаги Франции и США. Танки 2-й дивизии Леклерка начали выстраиваться вдоль фасада отеля, на которые тут же взбирались симпатичные парижанки с флажками в руках и молодые люди в праздничных костюмах.
– Красные флаги с серпом и молотом смотрелись бы гораздо лучше на фасаде Отель-де-Виль, – подумал Беннет, – советский народ имеет колоссальные потери в этой войне, и справедливее было бы напомнить об этом парижанам!
Майкл Беннет, он же Михаил Бенедиктов, советский резидент, внедренный в американскую военную разведку в конце 30-х годов и руководящий
Для миссии «Алсос» Паш получил в свое распоряжение многочисленные каналы передачи информации в обход ФБР и МИДа США. Кроме того, контакт с высшим военным руководством позволял обойти многие трудности, связанные с перехватом источников информации на освобождаемой территории. Был задействован и канал связи через Управление стратегических служб США в Берне. Этот канал «вслепую» использовался Майклом для передачи сведений собранных миссией «Алсос», советская разведка имела агента в службе Даллеса еще до начала миссии. Наряду с другими заданиями, «крот» делал снимки, получаемой Управлением информации "Алсоса" и отправлял ее со связником в Москву через нейтральные страны. Этот агент был глубоко засекречен и о его существовании знали только руководители в Москве.
Связь Майкла с Центром осуществлялась по трем независимым каналам: дипломатическому в МИД Великобритании, через одного из резидентов "Кембриджской пятерки», и еще двум, работающим параллельно. Никто не знал полной схемы передачи информации, каждый выполнял только свою часть и даже не подозревал о существовании других. По всем трем каналам использовались разные коды шифрования, что обеспечивало их работу в случае провала одного из них. Передача информации осуществлялась посредством закладок. Эта схема имела один недостаток – время передачи информации в Центр растягивалось как минимум на неделю, зато безопасность связи была максимальна. Такую «мудреную» систему Центр разработал специально для миссии «Алсос», чтобы максимально обезопасить резидента Майкла Беннета.
…Только к вечеру в пригороде Парижа удалось отыскать дом Жолио-Кюри. Это был особняк из природного камня под крышей из красной черепицы, тонущий в зелени развесистых деревьев. Джип остановился у ворот и один из агентов Си-Ай-Си, выйдя из машины, позвонил в дом. На его вызов, на крыльце появился дворецкий, одетый в униформу прошлого века. На вопрос агента, плохо знающего французский язык: «Здесь проживает Жолио-Кюри?» он утвердительно кивнул, но тут же оговорился, что хозяина нет дома. Тогда из джипа вышел Майкл, свободно владеющий французским языком, и продолжил беседу.
– А где мы можем найти Вашего хозяина? – задал он вопрос дворецкому.
– А где сегодня все приличные люди Франции? – дерзко ответил дворецкий, – в центре Парижа на праздновании освобождения столицы! Приходите завтра…. Но я должен Вас предупредить, что хозяин рано уходит из дома в свою лабораторию в Коллеж де Франс. Это на площади Марселена Бертло в Латинском квартале Парижа.
– Неужели университет не разрушен немцами? – удивился Майкл.
– Нет, Колледж де
– Сегодня не получится допросить Кюри, – сделал заключение Паш, когда Майкл вернулся в джип, – придется это сделать завтра! А сейчас поедем на ночлег в здание штаб-квартиры нашей миссии в Париже на улице Сен Жермен.
– Ты мне не говорил, что в Париже у нас будет резиденция, – удивился Майкл.
– Считай это сюрпризом, – ответил с улыбкой Паш, – штат миссии увеличен до сорока человек, семь офицеров и 33 ученых. Кроме того в наше подчинение передают несколько подразделений Си-Ай-Си.
Утром следующего дня Паш и Майкл прибыли к главному входу университета. У красивых дубовых дверей в виде арки дежурили два человека с повязками отряда французского Сопротивления. Паш предъявил им пропуск, но это никак не подействовало на крепких парней. Только после телефонного звонка кому-то, высокого роста француз объяснил, как найти лабораторию Жолио Кюри и пропустил Паша и Майкла во двор.
– Мы должны Вас допросить, – заявил Паш ученому, представившись командиром разведки.
– На каком основании? – возмутился Кюри, – и по какому праву?
– По праву освободителей, – невозмутимо ответил Паш.
– Мы сами освободили себя! – не соглашался Кюри, – силы Сопротивления подняли восстание к приходу французских войск, а вы всего лишь пристроились к нашей бронетанковой колонне Леклерка и вошли в освобождённый нами город! Я сам участвовал в последних уличных боях за освобождение столицы и могу с уверенностью сказать об этом….
– Ну, тогда мы пришли выпить шампанского за освобождение Парижа! – дружелюбно молвил Паш, поняв, что иначе разговора не будет.
– Это другое дело! – весело откликнулся Кюри, – прошу к столу, я сейчас распоряжусь подать бутылку шампанского.
Паш и Майкл сели вместе с Кюри за стол и он начал беседу с рассказа о том, как ему удалось не допустить разрушения университета немцами. По его словам он передал здания, входившие в комплекс сооружений Коллеж де Франс, под учреждения германских военных властей и благодаря этому помещения университета никогда не подвергались обыскам. Его лаборатория принимала активное участие в движении Сопротивления. Ученый, изучавший вопросы нейтронной эмиссии и цепной реакции, готовил в своей лаборатории примитивные бомбы. Это были противотанковые гранаты, бутылки, наполненными газолином с фитилями для зажигания.
– А почему фашисты не арестовали Вас? – удивился Майкл, – Вы ведь коммунист!
– До 1942 года я был членом партии социалистов, – объяснял Кюри, – гестапо этот факт был неизвестен. Вследствие моей "покорности" военным властям, они даже не попытались установить это!
Подобная информация не представляла для миссии никакого интереса, и Паш с Майклом задавали вопросы о возможности создания немцами атомной бомбы. Кюри охотно сообщил, что некоторые немецкие ученые, интересующие миссию, иногда пользовались циклотроном в его лаборатории в Коллеж де Франс во время оккупации. Но он категорически отвергал принадлежность их исследований к созданию немецкой атомной бомбы. Кюри был ярым противником использование энергии атома в военных целях и пытался убедить Паша и Майкла в том, что немцы далеки от практических разработок в этой области.