Урга и Унгерн

Толмачёв Максим

– Жамболон, можно вас на пару слов? – произнес я с видом значительным и строгим.

В ответ прокатилась новая волна смеха, переходящего в хохот.

Жамболон подал своей шайке знак, махнув рукой вдаль, за спины товарищей, как бы по-дружески посылая их на хуй. Компания, хохоча и что-то шумно обсуждая, двинулась между тем точно в указанную сторону и очень быстро скрылась из виду. Но возгласы глубочайшей радости и выкрики «Жам Болван!» еще некоторое время доносились до наших ушей.

– Шутят, – констатировал Жамболон, преданно глядя на меня своими розовыми глазами.

– А болваном-то за что тебя?

– Мне тогда князя дают, понимаешь? Скоро стану цин-ван! Князь – это у монголов «ван», понимаешь? Красный халат шелк! Красная сапоги, красная

поводья лошади, понимаешь? Был Жамболон, тогда Жамболон-ван. Они шутят, говорят «Жам Болван»… Русские так дурачок говорят. Болван, понимаешь? А мне тогда хорошо! У монгол и бурят «болван» – это балуан, понимаешь? Багатор, сильный, значит. Багатор, понимаешь?

– Богатырь? – помог я Жамболону.

– Багатор, да, – закивал в подтверждение Жамболон. – Мне хорошо тогда Жамболон-ван, тогда Жам Болван.

– И так, и так хорошо звучит?

– Да, хорошо звучит! Был чабан, теперь князь… – Жамболон гордо улыбался.

– Жамболон, мне Дедушка приказал помещение для штаба найти. Тут много домов в плохом состоянии, а остальные заперты на замки.

– Да, замки знаю… Покажи, какой дом?

Я провел его в китайский квартал. С южного края ближе к реке высилось красивое строение с китайской крышей. Оно выглядело так, словно его не коснулись снаряды, огонь и вандалы. Жамболон бросил беглый взгляд на постройку, недовольно покачал головой и сделал знак следовать за ним. Мы поднялись на небольшой пригорок, где стояло здание. Двери были заперты на висячий замок. Жамболон покрутил его в руках, достал из-за пазухи связку ключей и, поковыряв в замке, открыл его.

– Красный халат шелк! – многозначительно произнес он, подняв вверх палец, на котором болталась связка ключей. – Вот для штаб дом хороший. И если оборона держать, очень хороший!

Спору нет, место было выбрано с умом. Внутри сохранилась утварь. Видно, здесь был раньше китайский храм. Жамболон помог совершить необходимые перестановки мебели и предметов интерьера. Таинственные иероглифы в рамах были сняты со стен. Каменный алтарь поставили на попа и отволокли в одну из нескольких комнатушек, которую определили под склад. В целом, помещение да и само строение выглядели достойными того живописного вида, что открывался на город, на степь, на священную гору Богдо-Ула.

– Да-а-а, – мечтательно протянул Жамболон, становясь рядом со мной и окинув взглядом бескрайние просторы. – Пулемет бы сюда надо! Огневая точка хороший.

Шутка мне показалась удачной… Пока я копался с наведением образцового порядка во вверенном мне здании нового штаба Азиатской конной дивизии, явился пропавший на время Жамболон. Он волочил за собой тяжелую треногу, а на плече нес не менее массивный пулемет «Кольт». Сгрузил свою увесистую ношу на пол у моих ног, после чего, как факир, не спеша и торжественно, извлек из-за пазухи своего халата длиннющую ленту с патронами.

– Вон тот окно поставим. Охуенчик будет!

Жамболон довольно шустро установил пулемет на треногу, закрепил все подвижные части, подал слева ленту с патронами, переволок всю конструкцию к одному из окон с видом на дорогу. Туда же потащил через весь зал (который я сразу прозвал «тронным») каменный алтарь.

– Стена здесь кирпич два ряда! – вещал Жамболон, параллельно организуя пулеметное гнездо. – Оборона держать очень хорошо можно!

Я помог ему с каменным алтарем, который при пристальном изучении оказался деревянным. Дерево было похоже на камень не только на ощупь, но и на вес. Алтарь, громоздкий и тяжелый, идеально встал у широкого кирпичного подоконника, образуя с ним единую ровную площадку, на которую Жамболон и установил низенькую треногу. После этого он регулировал двумя рычагами положение пулемета в пространстве, крутил пулемет в разные стороны… затем перетаскивал его к другой точке… Заморочился Жамболон с этим пулеметом, а я уже успел везде порядок навести да среди прочего обнаружил большой напольный сейф в комнатушке, заваленной мебелью и молитвенными принадлежностями. Сейф был не заперт. Шумная возня Жамболона

с пулеметом в «тронном зале» говорила о том, что у меня есть некоторое время на изучение содержимого. Тяжелая дверца открылась бесшумно, и я заглянул внутрь. Пачки денег, китайских и американских, несколько небольших слитков золота, какие-то документы и еще очки… Обычные очки с круглыми стеклами, – наверное, хозяин чрезвычайно их ценил, раз прятал в сейфе… Вообще, тут попахивало какой-то подставой… Я прикрыл металлическую дверцу в положение «как и было» и тихонечко покинул помещение. Выйдя в «тронный зал» штаба, вдруг заметил, что Жамболон уже не издает никаких звуков и не возится со своим пулеметом. Посреди просторного помещения с высокими, но узкими окнами на месте, где раньше стоял алтарь, теперь был положен крепкий деревянный шкаф, поверх него – шкаф поменьше, и на вершине этого своеобразного зиккурата, в свою очередь, покоился алтарь. Как Жамболон умудрился затащить его туда один? По удивительному стечению обстоятельств алтарь теперь находился на том же самом месте, где и стоял изначально, только был поднят над полом на высоту в сажень, если не больше. Тяжелая тренога, установленная на плите алтаря, была укомплектована пулеметом, и его ствол смотрел прямо на меня. Жамболона за этой хитроумной конструкцией практически не было видно; его присутствие выдавало предательски торчащее из-за пулемета ухо овечьей шапки.

– Айда сюда! – скомандовал Жамболон, и я, не задумываясь, подчинился.

Подошел к самому основанию пирамиды и теперь отчетливо разглядел ствол пулемета, почти упирающийся мне в грудь.

– Целься в грудь! Разброс дает беда… но кого-то попадешь.

С этими словами Жамболон потянулся вперед и, пошарив под стволом, резко потянул вниз какой-то рычаг, тот по инерции совершил дуговое движение, дзинькнул, встретив металлическое препятствие, пулеметная лента дернулась, и где-то в недрах ствольной коробки раздался четкий и явный щелчок, говорящий о том, что теперь пулемет находится на боевом взводе.

– Спереди зводим, низу двигаем…

Я обратил внимание на то, что Жамболон одной рукой держал рукоять со спусковым крючком, а другой крутил внизу один из рычажков, меняя направление пулеметного ствола в ту или другую сторону. После всех манипуляций пулемет снова уставился в мою грудь, и возникло неприятное ощущение близкой смерти. Не страх, а только ощущение. Некоторое время длилось молчание, которое начало меня тревожить. И вдруг неожиданный щелчок ударного механизма, возникающий за доли секунды до первого выстрела. Этот щелчок невозможно услышать, если выстрел уже совершен, ведь скорость пули быстрее скорости звука. Однако выстрелов и узнаваемого монотонного грохота кольта не последовало.

– Лента не засипила! – огорчился Жамболон, повозился с лентой, после чего опять потянулся вперед, резко опустил рычаг вниз, и я отчетливо заметил, как лента передвинулась ровно на одну ячейку вперед. – О! Теперь засипила! – Жамболон расплылся в широкой наивной улыбке, по-детски радуясь тому, что препятствие легко устранено. – Ты помни, что ленту засипить нада. И когда стрельба – гляди, чтобы лента не крутилась! Не глазами гляди, а рукой вот так поправляй.

Я смотрел на Жамболона с интересом, но теперь уже мне было страшно. Если это какая-то игра, то очень тонкая, а может быть, этот бурят безумен, и сейчас в далекой Монголии, в оскверненном китайском храме, я приму смерть, упав, изрешеченный японскими пулями. Теперь, если Жамболон решит нажать на спусковой крючок, осечки уже не будет…

– Да, здорово тут у вас! Отличное место для огневой позиции. – Рерих стоял в дверях и с одобрительной улыбкой кивал, оглядывая помещение.

Он направился ко мне, посмотрел с интересом прямо в глаза, потом подошел к пулемету со стороны Жамболона, попинал ногой сложенные друг на друга шкафы и, похоже, остался доволен.

– Ивановский, вижу, времени зря не теряешь. А я-то голову ломаю, куда это наш Жамболон-ван потащил со склада пулемет. Слезайте оттуда, светлый князь! Будем чарас курить!