Утерянное Евангелие. Книга 2
Шрифт:
– О, вижу я отца своего! – начал предсмертную песнь Регнвальд, расстегнув фибулу на плече.
Облепленный мокрым снегом плащ тяжело упал позади полоцкого князя.
– Вижу я и мать, и сестер с братьями, – подхватил его старший сын Бьорн. – О, вижу я, как наяву, предков своих, всех до единого!
Всадники нападающих «обтекали» Полоцк со всех сторон. Их было не менее четырех тысяч.
– Они призывают меня! – вступил Хрольв. – Зовут мое место занять рядом с ними в чертогах Валгаллы…
Даны преодолевали сугробы со стороны набережной Западной Двины. Йомсвикинги заняли берег реки Полотвы. Норвежцы – набережную Бельчицы. Кривичи, словене и чудь преодолели посад между руслами Полотвы и Бельчицы.
– …Где вечно живут храбрецы! – с этими словами старый Регнвальд поднял свои меч и щит.
Но Полоцк был обречен. Ночной штурм не позволял лучникам вести прицельную стрельбу с крепостных стен и башен. Мокрый снег сделал непригодными тетивы на луках, да и стрел с дротиками, метаемых в темноту на крики, было не бесконечное количество. Нападавшие же хорошо подготовились: их лестницы с возов окружали деревянные стены города со всех четырех сторон. По ним поднимались бесчисленные сотни озверевших от предвкушаемой добычи викингов…
Юную княгиню киевскую Рагнхильд грабившие княжий терем йомсвикинги под командованием тысяцкого Путяти нашли в подполе и притащили в пиршественный зал. По дороге с нее содрали всю одежду, кроме исподней шелковой туники. Добрыня, глумясь, велел посадить на тронные места за столом израненного князя Регнвальда, его жену княгиню Герлок, а также взятых в бою живыми княжичей Бьорна и Хрольва.
Восемнадцатилетний князь Владимир, закопченный, забрызганный грязью, покрытый чужой кровью, вошел в пиршественный зал, когда стол для него был уже накрыт. Два йомсвикинга держали Рагнхильд грудью на столе, растянув за руки.
– Отпустите ее! – скомандовал Владимир. – Все-таки княгиня… киевская, – засмеялся юный князь, и вместе с ним загоготала вся дружина завоевателя.
– Княже! – вдруг послышалось за спиной.
Двое дюжих викингов приволокли связанного половца.
– Он хотел видеть тебя! – доложил один из викингов.
Пожилой воин-половец с разбитой головой и в изрубленной кольчуге гордо смотрел на Владимира, не отводя глаз.
– Чего ты хотел? – насмешливо спросил Владимир.
В ответ старик плюнул князю в лицо и выкрикнул:
– Ты щенок!
От неожиданности вздрогнули даже самые бывалые воины из дружины Владимира. Взбешенный такой дерзостью восемнадцатилетний юнец, но при этом уже опытный воин, молниеносно выхватил свой меч и ударил им с такой силой и скоростью, что двое викингов, державших старого половца, едва успели пригнуться. Голова плюнувшего отлетела, но князь успел подхватить ее за волосы и поднять вверх, глядя в полуоткрытые глаза:
– Да, я щенок! Гав! Гав!
Затем он швырнул страшный трофей дружинникам.
– Выбросить псам!
Рагнхильд наблюдала за происходящим в пиршественном зале, оцепенев от ужаса, а князь, словно учуяв ее страх, подошел ближе.
– Дошли до меня слухи, Рогнеда, что ты называла меня сыном рабыни, – спокойно изрек он, будто только что не отрубил голову живому человеку.
Испуганная княгиня стояла молча, не смея сказать ни слова.
– …Теперь ты – моя рабыня, а я твой господин! – заявил юноша. – Имя тебе теперь – Горислава. А когда тебя крестят, то я, как и обещал, женюсь на тебе, потому что не подобает христианскому государю брать в жены поганую язычницу!
…Летописи гласят, что кровавый Владимир Красно Солнышко прилюдно изнасиловал шестнадцатилетнюю киевскую княгиню и убил ее родителей прямо на глазах у дочери… Правдивы эти записи или нет – кто знает, история нередко корректируется в угоду существующему строю. Однако доподлинно известно одно: Рогнеду действительно крестил епископ короля Харальда Синезубого по имени Поппон, и стала она зваться рабой Божией Анастасией, вышла замуж за Владимира Святославича и родила ему двух сыновей – Ярослава и Святополка.
Глава 7
Великая столица Кенугард
Широкий, могучий Днепр. На его крутом берегу издалека был виден белокаменный город – столица Руси. Варяги называли его Кенугард, а славяне – Киев. Его защищали глубокий ров, земляной вал, крепкие каменные стены с башнями и въездными воротами. Главным въездом в город служили Золотые ворота. В центре его стояли каменные княжеские палаты, дома знати, терема бояр. В богатых княжеских хоромах пировали князья с дружинами. Дубовые столы ломились от угощений. Совместная трапеза была не только способом насыщения, но и способом общения – друг с другом и с богами.
Ремесленники жили в нижней части города, прямо у реки. Нижний город был укреплен деревянным частоколом с башнями. Бревенчатые постройки тесно лепились друг к другу. В избах тускло горели светильники. На полках стояла глиняная посуда. В каждом доме были веретено и прялка.
Киевские ремесленники славились своим мастерством. С помощью круга, который вращался вручную, гончары делали из простой глины горшки, ковши и корчаги. С утра до позднего вечера работали кузнецы: в печах-домницах из руды выплавляли железо, а затем ковали из него топоры, железные сошники для сохи. Киевские кузнецы нашли форму топора, сохранившуюся до наших дней, викинги называли ее «тапр-окс». Для знатных горожанок киевские ювелиры-златокузнецы создавали драгоценные украшения. Золотая и серебряная посуда подавалась к столу князя.
Жителям Киева приходилось постоянно отражать набеги степных кочевников-печенегов. Отважно бились доблестные воины. На защиту города поднимались все его жители. Меткие стрелы обращали в бегство непрошеных гостей. На Подоле, на месте битвы с кочевниками, повелела княгиня Ольга выстроить величественный христианский храм – Свято-Ильинскую церковь. Таким запомнил свой родной город Владимир, когда в десятилетнем возрасте он покинул его…
У пристани стояли суда и раздавался стук молотков – это умелые плотники чинили по весне ладьи. С южной каменной башни верхнего города раздался трубный глас. Это дозорный давал сигнал, что видит приближающуюся флотилию снеккаров – военных кораблей. Услышав тревожный звук, подольские ремесленники, трудившиеся прямо на улице – кто мял шкуры, кто разделывал мясо, кто возился с парусами, – поспешили свернуть работы.