Увертливый
Шрифт:
В голосе Виталия звучало такое отвращением, что Галкина передернуло.
– Хочешь быть умнее других?
– Хочу!
– Ишь ты какой!
Вчерашние события многое прояснили, и внутренне Галкин был готов ко всему. Но надо было продолжать игру.
– Виталий, кончай выпендриваться! Я и обидеться могу.
– Ну, обидься! Обидься! Я посмотрю, как у тебя получится!
Галкин положил трубку. Хотя понимал теперь, что нащупывая ходы, Виталий специально его провоцирует, но этот разговор оставлял ощущение ожога и он уже не хотел его продолжать. Впрочем, в известной мере, это совпадало с характером игры. Только действительность помогала отгонять тревогу: надо было делать дела.
Привезли металлическую дверь со звукопоглощающим покрытием с внутренней стороны. Поменяли деревянную дверную коробку на – металлическую, со штырями, уходящими в стену. Заполнили щели пеной, навесили дверь, проверили замки. Петя только проводил мастеров, как приехали из охранной фирмы. Они смонтировали и подключили датчики, показали, как ставить и снимать с охраны.
Галкин снова позвонил бухгалтеру, сказал, что компьютер ему пока не вернули и поэтому дома он не сможет печатать платежки. Женщина просила его не беспокоиться, сказала, что сделает их на своем домашнем компьютере, пусть только он подбросит ее на машине в налоговую инспекцию. «Подброшу!» – пообещал Петр.
– Ну вот и отлично!
Сделав уборку, Галкин, не таясь, спустился вниз, сел в машину и поехал к следователю. Он не крутил головой, не возмущался, но полагал, как само собой разумеющееся, что теперь за ним может быть хвост. Соразмерять свои действия с вероятной реакцией окружающих, в практическом, и в юридическом плане стало для него нормой жизни. Он не ждал от визита каких либо действенных результатов. Посещение следователя входило в некий, продиктованный обстоятельствами, сценарий игры.
Пропустив через анализатор памяти близкое прошлое, Галкин пришел к выводу, что при виде библиотечных стеллажей, Виталий должен был почувствовал несоответствие, которое и явилось причиной нервной дрожи в руках. Будучи, по российским меркам и в соответствии с должностью, образованным и проницательным человеком, сопоставив догадки и факты со своим представлением об усредненном россиянине, он «печенкой» почувствовал вопиющее исключение, назвав его «несоответствием», от которого можно ждать все, что угодно.
В дежурной части Галкин предъявил паспорт и попросился к следователю. Взглянув на паспорт, прапорщик обрадовался: «Послушайте, а вас уже ищут!»
Петр удивился и проследовал в знакомый кабинет.
«А мы вас ждем, – встретил его вихрастый очкарик в капитанских погонах. – Мы послали повестку. Но не ждали вас так быстро увидеть. Вы не боялись идти к нам?»
– Почему я должен бояться?
– Понятно! Повестки вы не получили, а шли сюда за «вещьдоками», то есть за своими вещами.
– Верно.
– Должен вас огорчить. Ваш приятель…
– Виталий?
– Для нас он – следователь прокуратуры Виталий Андреевич Чернов. Так вот вчера Виталий Андреевич изменил свое мнение. Ему кажется, вы не тот за кого себя выдаете.
– Сегодня утром он мне звонил, и я понял: что-то случилось.
– Странно, вообще-то, он не должен был вам звонить.
– Спросите его. Он подтвердит.
– Он добился ордера на обыск вашей квартиры.
– Но вчера он сам был у меня.
– Знаю. Сейчас я возьму оперативных работников, и поедим к вам.
– Пожалуйста. Но согласитесь, это смешно: меня обокрали и меня же – обыскивать. Или это не имеет отношения к краже?
– Пока ничего сказать не могу. Нам дали ориентировку, что конкретно искать.
– Дал Виталий?
– Без комментариев.
Петр чуть не сказал: «Вы меня заинтриговали». Но нарываться не стал.
4.
Через сорок минут они подъехали к дому. Вызвали участкового. Он пришел не один, а привел с собой двух понятых (старика и старушку) Кого еще можно найти в рабочее время? Следователь и оперативные работники склонились над листочком ориентировки, потом обсудили тактику и разбрелись по квартире. Кудрявый следователь занялся библиотекой. Судя по всему, она не сразила его так, как Виталия. Впрочем, капитана интересовали не столько книги, сколько возможность использования их, в качестве тайников. Самым тщательным образом были обшарены ящики столов, карманы висевших в шкафу и в прихожей одежек. На кухне заглянули во все кастрюльки, в санузле – в бачок туалета. «Разобрали», осмотрели диван, ощупали, простучали пол под диваном. Заглянули во все щели, перебрали все чехлы и футляры. Они не говорили, что ищут, однако, судя по лицам и действиям, – именно то, что он накануне свез на помойку.
«Признайтесь, вы готовились к обыску?» – спросил, наконец, следователь, словно прочтя его мысли. «Разве вы меня предупреждали?» – спросил в свою очередь Петр.
– Но вы сказали, что Чернов вам звонил.
– Хотите сказать, он добился ордера и тут же посоветовал мне, готовиться к обыску?
– Знаете, говорят, против самого честного человека при обыске можно что-нибудь накопать. А если ничего не нашли, то это втройне подозрительно.
– Байка «опричников» тридцать седьмого года.
– А вы откуда знаете?
– Из мемуаров бывших зеков.
– Вот вы что почитываете!?
– Я многое что почитываю. Лучше скажите, когда мне вернут ноутбук? Он нужен мне для работы.
– Вещдоки хранятся при уголовном деле до окончания суда, то есть до вступления приговора в законную силу. Но я думаю, в течение месяца вы его получите, если только… сами останетесь на свободе.
– Вот как!? Меня могут привлечь?! Интересно, за что?
– Скажите, фамилия Воронин вам что-нибудь говорит?
– Первый раз слышу.
– А этот человек вам знаком?
Ему предъявили фотографию Виктора Сергеевича с почерневшим лицом. На фото он будто спал.
«Разрешите? – Галкин взял карточку в руки. – Странное дело. Мне кажется, это лицо я вчера видел».
– Где?
– На фотороботе.
– Вы видели фоторобот!?
– Виталий показывал.
– Он не должен был этого делать!
– Извините, претензия не ко мне. Это труп?
«Да. Скажите, а вам его не жаль? И еще – вот этого?», – капитан показал фотографию тела водителя – Володи.