Увертюра ветра
Шрифт:
– Назовите хотя бы одну причину, почему я могу позволить себе пренебречь долгом и пожертвовать сотнями жизней ради одной.
– Честь.
Слово, брошенное в лицо и давно жгущее изнутри, хлестнуло наотмашь, выбив воздух из легких и качнув землю под ногами.
– Меч, Повелитель, - сладко прошептала Сумеречная, всколыхнув замершую ночь.
Эрелайн вцепился в рукоять меча побелевшими от напряжения пальцами.
...Что такое жизнь одного в сравнении с благом многих, одна жизнь - в обмен на сотню других?
Ничто. Потому что для aelvis всеобщее благо всегда стоит превыше чувств и эмоций, клятв и принципов,
...Всегда спокойны и сдержаны, рассудительны и бесстрастны, всегда поступают только правильно...
Одна жизнь - цена победы и ошибки. Всего одна жизнь.
– Меч.
Пальцы стиснули рукоять до боли, до скрежета - в пальцах ли, в рукояти ли?.. Впрочем, какая разница!
– Уходите, - каждый звук вырывалась из горла хрипом, вороньим карканьем.
– Уходите, и если посмеете тронуть леди - убью вас. И клинок, выкованный из драконьего пламени, вам не поможет.
– Проклятый упрямец!
– рявкнула она, не выдержав.
– Мы оба знаем, что ты сделаешь, так хватит тянуть! Ты все равно обречен, а она - нет! Прими свою смерть!
Слова, ударившие с прежней жестокостью, в этот раз лишь прибавили сил.
Эрелайн выпрямился, болезненно-прямо.
Сумеречная зло сощурилась, видя, что он не собирается отступать, - и с размаху ударила в самое больное место, обессилевая, обездвиживая...
– "Твой народ", говоришь? "Alle-vierry"? Не те ли это, кто вздрагивают при звуках твоего имени? Не те ли, кто ненавидят тебя и боятся больше Сумеречных и драконов? Не те ли, кто называют тебя чудовищем, выродком, проклятием Владык Теней? И они правы, потому что ты - чудовище. Тот, чье сердце чернее Ночи. Куда ты приведешь их, бессмертный? Во тьму?
– Нет.
Тихое, глухое... слабое.
И она, слыша его неуверенность, видя его слабость, продолжила наносить удары, от которых нельзя оправиться:
– Если твой дом выбрал правильный путь, почему же его "награда" горчит полынью? Почему же дом Владык почти уничтожен? И почему же тьма смотрит из глаз его единственного наследника?! Это расплата. Ты слепец, если не видишь этого.
– Расплата за что?..
– глухим, надломленным голосом, спросил Эрелайн, опустив взгляд. Плечи ссутулились, словно вся боль, вся тяжесть прошедших лет навалились на них. В глазах темнело то ли от злости... то ли от слез. Жгучих, сухих, злых слез.
– За что?!
– Сумеречная рассмеялась.
– Ты всерьез спрашиваешь "за что"?! Посмотри на меня, Зарерожденный! Моя кожа выбелена, стерта жестокими снежными ветрами, глаза выцвели от слепящей белизны, кроме которой на Берегах нет ничего. Мои губы потрескались от холода, и я никогда, даже летней ночью, не могу смотреть на пылающий огонь. В моих глазах - боль и ненависть, сердце изодрано сумерками, а руки дрожат от Песни драконов. Это недостойно расплаты?! Предать своих братьев и сестер, отдать их на растерзание лютому морозу и стуже - и ради кого?! Ради смертных! Ради клятвопреступников и предателей, вонзивших нож в спину!
– И в чем же наша вина? В чем же наша расплата? Вы сами выбрали этот путь. Мы лишь следовали своему долгу.
– Идти неверным путем - не меньшее преступление, чем отступиться от нее.
– Идти всегда лучше, чем стоять на месте. Потому что рано или поздно даже неверная дорога может вывести туда, куда ты стремился.
– Это - тот перекресток, который ты искал? Впрочем, почему бы и нет? Каждой душе свойственно стремится к жизни... или к смерти, если дорога в жизнь для нее невозможна.
– Не тот. Но если бы я не шел по своему пути, вы бы вряд ли готовы были подарить мне легкую смерть, - с кривой усмешкой сказал Эрелайн.
Меч, с тихим напевом, выскользнул из ножен.
– Готовы. Легкую и чистую смерть, - с чувством проговорила Сумеречная. Меч в ее руке дрогнул и чуть сильнее надавил на кожу Ириенн. Она сжалась под ним, не дыша, едва живая от накатывающей слабости, от обжигающего дыхания драконьего пламени, лишающего воли и обрекающего на смерть.
– Это ли не величайший подарок для тебя, Повелитель? Раствориться в ветре дыханием ночи, умереть навсегда - так, чтобы даже память о тебе исчезла навек. Что сделают с тобой Alle-vierry, когда узнают твою маленькую тайну? Мы сжигаем смотрящих в ночь на кострах. Заживо. Порою, когда принесенная ими тьма так велика и темна, что даже чистом, яркому пламени не разогнать ее, их растерзывает толпа. А как поступают в Долинах, Лесу и Лазурной Гавани?
Эрелайн улыбнулся. Грустно и устало. Очень устало.
– Вы так говорите, как будто есть разница, в каких одеждах к тебе явится смерть. Не все ли равно, любезная? Смерть приходит однажды и навсегда. По сравнению с ней ничто не имеет силы, все теряет значение - и это уже величайший дар, за который она не просит ничего. В жизни, моя белокосая госпожа, бывают моменты гораздо страшнее самой мучительной смерти. Потому, что после них приходится жить. Жить и помнить. А смерть приносит забвение.
– Для других, может быть, разницы и нет. Их смерть далека и играет с ними в кошки-мышки, а судьба ведет по начертанному пути. Пути жизни. Вверх, вдаль, ввысь... а твой путь - это путь к смерти. Ты обречен с рождения. Лучшее, что могла сделать твоя мать для себя и других - убить тебя и объявить о гибели наследница.
Эрелайн криво улыбнулся. Улыбка дрожала на тонких губах - мучительная и какая-то беспомощная. А в глазах - черных, как никогда - плескалась... пустота.
– Ты обречен, Повелитель. Обречен за смерть... и проигрыш тьме. Тебе не победить ее, никогда. Потому что она - это ты. Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее она становится. Сколько еще ты продержишься, Эрелайн вьер Шаньер? День? Седмицу? Месяц, декаду, век? Не питай иллюзий и пустых надежд. Она готова ждать вечность для того, чтобы нанести один-единственный удар - и поглотить тебя без остатка. И тогда тьма захлестнет весь твой замок, весь Зеленой Дол, Арьеннес, Лес Тысячи Шепотов, королевство Северы... Не лучше ли тебе умереть сейчас, пока еще не слишком поздно что-то изменить.
– Лучше проиграть тебе?
Голос, едва слышен в недвижимой тишине леса.
– Выиграть. Не в бою со мной, а с Ней, проклявшей тебя. Это твой единственный шанс, слепой поворот - умереть в ночь Беллетайна от драконьего пламени и унести с собой тьму. Если ты Уйдешь, ей не из чьих глаз будет смотреть, никто не покажет ей дорогу и не выведет в мир вместо тебя. А ты сделаешь это, рано или поздно, когда презреешь долг и забудешь себя.
Ветер всколыхивает травы, шепчет клевером и медуницей, золотыми крапинками люпинов и звездочками . Потревоженная листва вздыхает обреченно и глухо.