В час, когда взойдет луна
Шрифт:
— Вiльшанка, — объявил водитель через час. Антон с Игорем почти что вынесли из задней двери полубеспамятного Андрея. Габаритные огни автобуса закатились за холм, и единственным источником света остались люминесцентная разметка дороги да Чумацкий Шлях. Да ещё впереди, метрах в пятнадцати, расплывчато мерцало что-то синее. Игорь рассмотрел это «что-то» глазами варка и нехорошо засмеялся: то был указатель на боковую асфальтовку, с надписью «Вiльшанка — 2 км».
Рассвет застал их в лесопосадке у дороги. Террориста уложили вниз лицом на две куртки, укрыли свитером Антона и украденным в поезде одеялом, пристроив
— Черт, до чего же неудобный инструмент. И как им эти эпические деятели могилы рыли? Не приспособлен он… А, сволочь, порезался…
Антон наклонился над террористом, приложил палец к шее — старшие видят некоторые вещи быстрее и четче, чем люди…
— Та вывой ён, — варк сосал палец. — Это для меня, не дергайся. И если есть желание, помоги.
Антон хотел задействовать нож, но из любопытства открыл тубус и нашел там ещё одну вещь — трость длиной с флейту. Но ведь не будет же человек таскать обычную палку в футляре с оружием. Антон покрутил её в руках, потянул за разные концы — она со щелчком раскрылась, обнажив два коротких лезвия, по длине равных рукоятям, каждая из которых служила одновременно и ножнами.
— И как это я сам не додумался, — Игорь отложил катану и взял у Антона один из кодати.
Дело пошло быстрее. Ещё и солнце не показалось над полем — а в земле уже зияло углубление как раз под рост Игоря (он примерялся несколько раз).
— Чудненько, — сказал варк, решив, что хватит. — Окопались. Теперь я прилягу и ты забросаешь меня ветками, — он покосился на Андрея. — Э… Может, перекусим?
Антон шумно сглотнул.
— Там под ним в моей куртке солёные орешки, — со вздохом пояснил Игорь. — Я же сказал: не дёргайся.
Антон достал орешки из куртки и осторожно вытащил пачку крекеров из своей сумки. Он был голоден. В кармашке сумки отыскался ещё маленький пэт с кока-колой, и Антон напоил раненого. После этого осталось буквально два глотка.
— Выпей сам, — предложил Игорь. Съев несколько крекеров и полпачки орехов, он закурил. — Я понимаю, что ты устал, Антошка, но придется тебе, наверное, сходить на разведку. Когда солнышко поднимется, я буду не лучше нашего Ван Хельсинга.
— Если есть укрытие, день не убивает вас, это я знаю. А что он делает? Ну, субъективно — какие ощущения?
— Попробуй посидеть в парилке после трех-четырех бессонных ночей — поймёшь.
Он надел очки и посмотрел в сторону восхода. Потянулся.
— Чёрт знает сколько времени не радовался рассвету. Птички поют, воздух пьянит… и всякий прочий кал. Антон, пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Ты не спрашивай, ты пообещай.
— Я так не могу.
Игорь вздохнул.
— Если найдёшь кого-то, кто согласится помочь… Пока я буду спать, пусть вот эту штуку, — он показал на кодати, — вобьют мне в сердце, а катаной отрубят голову. Быстро и чисто. И похоронят меня как человека, если это можно…
— Игорь…
— Не спорить. Понимаешь, Ван Хельсинг наш прав: варк — всегда варк. Меня «причастили» два года назад. Я пока могу смотреть на людей как человек, но ещё два года — и вокруг будет не мир, а мясная лавка. Пока я был с Миленой, меня это не волновало. Знал, что нас найдут. Мне незачем жить, Антон, даже если меня примут в клан: я успел наслушаться за эти два года, что такое высшие варки. Да и посмотреть на кое-кого. Это куча дерьма, ничего больше. Я хотел Ван Хельсинга попросить об одолжении,
Нельзя его здесь с такими мыслями оставлять. И Андрея с ним нельзя оставлять.
— Почему вы называете Андрея Ван Хельсингом?
— Да просто похож. Убийца с добрыми глазами.
О.
— А вы знаете, на кого похожи? На Цумэ из «Волчьего дождя». Старый рисованный фильм, смотрели?
— А, одинокий волк, — Игорь взъерошил свои белые волосы. — А почему нет? Называй, мне нравится. — Он помолчал немного, повернулся к рассвету и поморщился. — Припекает… Ты ничего ещё не чувствуешь, да?
Он снял через голову водолазку.
— Накрой его и этим тоже.
— Вам не холодно?
— Мне никогда не холодно, — варк втиснулся в довольно-таки узкий окопчик и прикрыл глаза. — Давай, забрасывай меня.
В бледном утреннем свете его тело казалось сияющим и чистым — особенно по контрасту с покрытым шрамами телом Андрея, распространяющим тяжелый запах перегара и больного пота. Даже грязь, в которой перемазался Антон, копая «могилу», кажется, не пристала к Игорю. «Высокий господин».
Антон забросал окопчик сверху валежником, которого тут было множество. Вытер посеребрённое оружие о штаны и сложил в тубус. Он хотел спать, но сейчас было слишком холодно. В сумке оставались ещё кое-какие медикаменты, и Антон решил при свете дня осмотреть Андрея ещё раз. Дело явно не пошло на поправку. Наоборот. Бинты почти врезались в тело — так распухла воспаленная мышца. Кажется, «широчайшая» — Антон не был уверен. От раны скверно пахло, кровотечение понемножку продолжалось, температура не спадала. Антон взял последнюю шприц-ампулу — хотя уже было понятно, что это не поможет — и воткнул её под лопатку, прямо в опухоль. Снова перевязать рану возможности не было — Антон просто прикрыл её новыми (и тоже последними) бинтами, устроив руку Андрея так, чтобы она прижимала бинты к боку. Террорист застонал, но в себя не пришел. Антон осторожно нащупал замок на цепочке и снял с его шеи флешку, а затем потеплее укрыл его всем, что нашлось, включая отданный Игорем свитер.
Элемент питания планшетки всё ещё был заряжен больше чем наполовину. Вставив флешку в гнездо, Антон ожидал наткнуться на хитроумный пароль. Вопреки ожидаемому, пароля не было. Прочитав список файлов, Антон рассмеялся и, чтобы проверить свою догадку, открыл файл 3musk.
«В первый понедельник апреля 1625 года все население городка Менга, где некогда родился автор „Романа о розе“, казалось взволнованным так, словно гугеноты собирались превратить его во вторую Ла-Рошель…»
В файле 3comr лежали, соответственно, «Три товарища». «Кибериада», «Трилогия» и «Quo vadis?» были на польском, что казалось вполне естественным, но и «Звездная Пехота» почему-то на польском, а вот «Мертвая Зона» на немецком, хотя весь Ремарк, в общей сложности 6 романов, — в русских переводах. Как видно, систематизацией этой библиотеки хозяин не занимался, хватал то, что понравилось, там, где пришлось, и руководствовался при этом исключительно собственным вкусом. Антон какое-то время просматривал файлы — уже не в поисках секретных сведений, которые если и были там, то где-то в глубине какого-то текста, и ну его на фиг искать — а просто так, пытаясь по подборке прозы, стихов и песен распознать личность этого человека. Наконец он отложил планшетку и заплакал. Половина всех этих книг стояла на полке у Серёжки. Они могли бы быть друзьями — его брат и этот террорист. Но Серёжка умер, а Андрей умирал.