В чём измеряется нежность?
Шрифт:
— Как я могу притворяться, что не произошло ничего необычного, когда мне впервые здесь кто-то принёс кофе? — Коннор облокотился на стол и с ухмылкой подался в её сторону.
— Думаю, ты как-нибудь справишься с этой сложной задачей.
Флегматично расстегнула рюкзак, достала учебный планшет с рукописной тетрадью и уткнулась в домашнее задание.
— Спасибо, Мари.
— Пожалуйста, — со смешком ответила она, закинув в рот жевательную конфету.
Забота, бессмысленная для робота. Коннор окинул взглядом отдел, дружно вливающий в себя горячий ароматный напиток: так уж сложилось, что для людей он много значил, и Коннору
Но это было важно для неё. Он был ей важен.
Коннор печально улыбнулся, затем незаметно отставил стаканчик в угол стола и принялся за работу.
Комментарий к Часть III
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3477
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть IV ==========
Мария терпеть не могла эти фальшиво уютные «семейные вечера», которые раз в неделю устраивала Кларисса, желая нравиться семье мужа: бабушка с дедушкой приходили не так уж часто, но Роберт не пропускал ни одного. Кузен мистера Эванса мог часами развлекать Роджера и его супругу историями своей юности или рассказами о поездках в Европу. Белоснежная скатерть, начищенное до блеска столовое серебро, доставшееся Клариссе в качестве свадебного подарка от родни, изящная сервировка, причудливо разложенные салфетки — напускное радушие, прилизанная любезность. Мари мечтала разнести вдребезги посуду, потоптаться на скатерти и отнести еду бездомным — только бы это занудство прекратилось раз и навсегда.
— Изумительно, Кларисса, я будто во французском раю, — чавкая и посмеиваясь, проговорил Роберт, вытирая с губ жир текстильной салфеткой, украшенной вышивкой.
— Ты мне льстишь, Роб! Я этот рецепт вычитала в интернете буквально на днях. — Она махнула рукой и оправила копну блестящих иссиня-чёрных волос.
— Говорю это как тот, кто вернулся из Парижа всего каких-то три дня назад. — Роберт взял пузатый бокал, наполненный красным вином, взболтнул, вдохнув кисловато-пряный аромат, и деликатно пригубил. — Серьёзно, похоже на то мясо, что я обычно заказываю в моём любимом ресторане. Погодка сейчас, конечно, там не шик, но в этом было даже что-то аскетически романтичное: промозглый ветер, свинцовое небо, я — дуралей с клетчатым галстуком — иду в новом плаще по старинным улочкам в вечерний час, на меня смотрит потрясающая архитектура, а в голове строчки из романов Гюго и Мопассана. Люблю эти мгновения наедине с собой, — мечтательно выдохнул Роберт, — подвожу итоги прожитых лет, строю планы на будущее… А тут ты, понимаешь ли, со своим мясом! Взяла — и выдернула меня из треклятого Детройта прямо в любимый Париж!
«Треклятый, — мысленно повторила Мари, вертя в руке вилку с нанизанными на её зубчики овощами, — кто вообще сейчас так говорит? Неужели Клариссе интересна эта бредятина про его галстук и рестораны?.. Вот бы знать, чем сейчас Коннор занят. Из него иногда нужно клещами тянуть про увлечения, любимые фильмы и книги. Как будто я рассмеюсь, если в этом списке будет что-то, что мне не нравится. Я бы никогда не стала смеяться над Коннором».
— Ну, а как у тебя дела, моя любимая девочка? — вдруг обратился Роберт к замечтавшейся Мари.
— А?.. Я в окно просто смотрела, любовалась небом, — безыскусно соврала она, вяло положив в рот кусочек брокколи.
— Правда? — обернулся и тоже взглянул в окно, на молочный диск луны. — Я такой же чудак порой! Уйду в свои мысли,
— Это та-а-а-к интересно, — подавляя смешок, важно закивала головой Мари и состроила серьёзную мину.
— Хах, любишь ты меня помучить своими подколами! — Дядя обиженно заулыбался, шутливо погрозив пальцем. — Как в школе дела? Как с ребятами общение складывается? Может, тебе мальчик какой-нибудь нравится?
— В школе… дела… хорошо. — Она сконфуженно нахмурилась и отпила воды из высокого стакана.
— Ишь ты, какая скрытная, а! Лисичка хитренькая.
— Зато я с подружкой взяла здоровский проект по природоведению: изучение почвы родного края. Нужно выяснить, чем она была богата за последние сто пятьдесят лет, какие виды растений безвозвратно исчезли, какие на грани вымирания, и попробовать составить план, что нужно сделать, чтобы…
— Ой, чудесный всё-таки ужин, — не дослушав, Роберт вновь обратился к Клариссе, — я бы взял рецепт. И добавки, если ты не против.
— Ещё бы я против была, Роб! Сейчас положу.
Мари обречённо скривила губы и насупилась, пристально глядя на Роберта и Клариссу, но те не обратили внимания на её негодование. Перевела взгляд на полку с сувенирами, где стояли фигурки садовых гномов, подаренных бабушкой и дедушкой Эвансами: «Вон тот гном в синем свитере, который тяжко вздыхает от ничегонеделанья, чем-то похож на дядю Роба». Размашистым движением затянула потуже резинку хвостика на макушке и приладила нижние распущенные пряди.
— Знаете, чем всё-таки ещё хороша Европа? — Роберт интригующе поднял вверх указательный палец и закинул ногу на ногу. — Отсутствием андроидского абсурда, который, подобно эпидемии, захлестнул Соединённые штаты. У них машины по-прежнему служат человеку. Так приятно было осознавать, что хоть где-то правительство ещё не тронулось умом, чтобы предоставлять «микроволновкам» гражданские права и свободы.
Дядя Роб всё так же бесил Мари, но она ясно отдавала себе отчёт, что именно с этой его точкой зрения полностью согласна.
— Я даже не знаю… Правда. До сих пор с уверенностью не могу сказать, можем ли мы считать их теперь машинами? — Кларисса задумчиво приложила кулачок к губам. — Ведь пробудившиеся андроиды испытывают эмоции, чувства. Любовь…
— Чувства? Клэри, боже правый, это просто смешно. Ты действительно считаешь, что куча встроенных модулей, призванных решать логические задачи и находить выход из противоречивых ситуаций — это то, что можно сравнить с настоящей человеческой природой? Андроиды — деяние человека, искусственная природа. Железки, получившие на блюдечке мир, который человек обуздывал тысячи лет, начиная с обезьяны, стучащей камнем по ореху, чтобы его расколоть.
— Ну, я не знаю… Они не похожи больше на бездушные железки.
— И это нормально, Клэри. Конечно, ты видишь в них людей, потому что это гениальные творения человека, имитирующие его образ. Но пойми, это — набор программ и модулей. Честно говоря, я до сих пор убеждён, что мы имеем право их бить за непослушание. Вот допустим: ты в злости швырнула об стенку свой смартфон, а он взял и отомстил тебе за «насилие» над ним. По-твоему, это правильно?
— Дядя Роб, я согласна, что андроиды железки, но не согласна, что их надо колотить и унижать, — вмешалась внезапно Мари, внимательно слушающая разговор. — Ну, раз у них есть какое-то сознание и подобие чувств.