В духе Агаты Кристи
Шрифт:
Я снова нажал на единицу. Скрипки уже отрыдали свое. Забегали титры приключенческого фильма.
Может быть, вы не поверите, но к художественным фильмам я равнодушен. Столько в жизни происходит интересного, что на выдумки просто не хочется тратить время. Но вовсе кино я не отрицаю. Когда, например, стоит выбор — кино или подметать комнату, я предпочитаю кино.
Так и сейчас — я предпочел кино. Банда недобитых гитлеровцев прячется высоко в горах, в пещере. Рядом работает изыскательская экспедиция. Под видом местного жителя в экспедицию проникает…
— Выходит, я не могу доверять
— Что ты, ма, это тебе показалось! — крикнул я и, заторопившись, нажал на кнопку «0».
5.
И вот тут это самое и случилось. Экран продолжал светиться дрожащей голубизной. Неслась по ущелью кавалькада. А мамы не было.
Я остолбенел. Машинально взглянул на свой переключатель. Его бронзовый стволик был направлен как раз на то место, где стояла мама.
— Мама! — крикнул я. Хорошо помню, что пальцы мои затряслись, и всего меня затрясло, и все-таки я справился с этой непослушной дрожью и нажал на кнопку «1», не меняя положения переключателя.
С огромным облегчением я увидел: мама стояла, как и раньше, опираясь одной рукой на косяк, а другой держа матерчатую сумку с продуктами.
— …ты пойми, у тебя год самый трудный. Если ты будешь шаляй-валяй относиться к своим обязанностям… — как ни в чем не бывало, продолжала она.
Я слушал ее вполуха и одновременно лихорадочно соображал: как же так? Выходит, ДПБ действует не только на телевизор? Выходит, и на маму тоже? А если попробовать нажать на «двойку»?
— …раз такое дело, скажу отцу, и телевизор продадим…
Я осторожно-осторожно, тихо-тихо нажал на кнопку «2».
— Этот продадим, — продолжала мама, — а купим большой, цветной, как у твоего дружка, у Валентина. У папы на работе как раз идет на них запись. Не возражаешь?
— Я-то не возражаю, — растерянно сказал я.
— Ну, самое главное, что ты не возражаешь, — улыбнулась мама. — Кстати, папа премию получил, так что все одно к одному сходится. Но — с условием.
Условие всегда было одно и то же, мама могла и не продолжать.
— Капитан, подтянитесь! Чтоб никаких троек в четверти! Есть, капитан?
Она поставила сумку на пол и как была в плаще прошла в комнату и села на диван.
Я незаметно нажал на кнопку «3». Для чистоты эксперимента, чтобы все понять до конца.
— Впрочем, — задумчиво сказала мама, — ничего-то не значат все эти двойки-тройки. Сколько великих людей учились в школе так себе.
— Вот и я говорю, — обрадовался я.
— Что ты говоришь?
— Я говорю: и наоборот бывает. В школе — отличник, а вырастет — дурак-дураком.
— Да? — сказала мама. — Такого я что-то не слышала. Ну, неважно. Не в сути дело, как любит изъясняться папа. Просто я считаю, что чересчур заниматься — вредно.
— И я, — согласился я.
— Ты давай вот досмотри кино и иди гуляй. Никуда твоя наука не денется. И — подожди-ка — вот три рубля. Возьми. На всякий случай, мало ли…
Кино в общем-то мало меня интересовало. Ясно, что фашистских недобитков добьют, все будет в порядке, хэппи-энд. Я посмотрел в окно.
Но теперь… Я внимательно посмотрел на свой ДПБ. Продолжим опыт?
6.
Не торопясь, спокойно я пересек двор и подошел к ним. Они занимались вот чем: самозабвенно гоняли большую банку из-под зеленого горошка, стараясь попасть ею в прохожих, — безответных, естественно: девчонок, малышей, старух.
— Шиш идет! — изумленно крикнул Сереня. — Сам пришел, в гости!
Шиш… Это обидное прозвище выдумал он. Вдвойне обидно было: почему именно Шиш? Ни внешне, ни какими другими данными я не походил на шиша. Ладно бы фамилия была Шишов или Шишкин. А моя фамилия — Бочаров. Ну, пусть и звали бы Бочкой. Нет, вот — Шиш…
— Сереня, Сереня, пугало воронье, — автоматически огрызнулся я. Бац! Прямо в лоб звезданула консервпая банка. Правда, я частично успел защититься ладонью, но все равно было больно.
— Я нечаянно, — ясно улыбаясь, сказал Три Губы. — Прости меня, Шиш. Я не хотел тебя в лоб.
— Он в ухо хотел, — крикнул Игорь. — Да не рассчитал.
Раздалось многоголосое отвратное ржанье, с оттенком нарочитого хамства.
— За нечаянно бьют отчаянно, — сказал я.
— Ты, что ли? — спросил Три Губы, усмехаясь. — Ну, начинай, отчаянный, а мы поглядим, чем кончится.
Сереня и Юрик зашли ко мне за спину. Известный прием. Игорь заслонил собой Мишку, взглянул на меня напряженно и внимательно.
ДПБ был у меня в кармане куртки. Вынимать и демонстрировать его не хотелось. Наощупь я нажал кнопку «2» и направил дуло сквозь карман на Игоря.
Игорь отошел от Мишки, миролюбиво сказал:
— Ладно, Три Губы, ты сам виноват, чего уж. А если тебя банкой по лбу?
Действие ДПБ, очевидно, перешло на Мишку, и он спокойно ответил:
— Да уж чего хорошего — банкой по лбу. Ты извини, Саня, ну? Я серьезно. Вы там, кончайте!
Это он крикнул двоим за моей спиной, на которых мой прибор не влиял и они, должно быть, что-то там химичили. На них я ДПБ направлять не стал, обойдутся. Я переключил на «3» и оставил ствол нацеленным на Три Губы.
— Че мы банки гоняем, как охламоны? — задумчиво сказал он. — Пошли вон туда, за автостоянку, на пустырь, я мяч вынесу. Побьем в одни ворота. И вообще, сколотим свою команду, потренируемся… Капитаном будешь, Сань?
«Капитан, подтянитесь», — вспомнил я слова мамы.
— Погодите, я быстро, — крикнул, убегая, Мишка.