В годы большой войны
Шрифт:
Вот что узнала о своих новых знакомых бывшая цирковая актриса Кетрин, занимавшая теперь скромную должность стенографистки ведомства по вербовке рабочей силы в Германию.
После концерта в казармах, где выступала Кетрин, у нее произошел важный разговор с Виктором. Он позвонил Кетрин на работу и сказал, что очень нужно встретиться. Может быть, у Кетрин найдется часок свободного времени.
Сидели в кафе. Виктор восторженно отзывался о концерте.
— Я и не подозревал у вас таких талантов, Кетрин!
— Вы не можете без иронии? —
— Нет, нет, что вы?! Говорю серьезно, вы были великолепны! Всем доставили удовольствие, тем более в такой день…
— Спасибо! Но чем же знаменателен был вчерашний день?..
— Ну как же! Офицеры собирались на прощальный ужин перед отъездом. Разве вы не знали? — Виктор понизил голос: — Отправляются на восток, ближе к советской границе. Там что-то назревает. Боши никогда не перебрасывают войска просто так, от нечего делать.
— Что же это может быть?
— Не знаю… Может быть, война с Россией… Это будет ужасно! Я ничего не могу сделать… А я-то — русский!
Виктор говорил шепотом, склонившись через столик к Кетрин.
Дальше разговор не клеился. Кетрин отвечала рассеянно, пытаясь унять охватившее ее волнение.
Встреча с Амиго предстояла на следующий день. Она едва дождалась часа встречи. Амиго ждал ее у картинной галереи и пошел за ней следом по бульвару, наблюдая боковым зрением, не следит ли кто за Кетрин. Нагнал и спросил:
— Какие новости?
Она торопливо рассказала о разговоре с Виктором. Амиго спросил:
— Кто этот русский, можно ему доверять?
— Пожалуй, да…
— Хорошо… Сообщу Майстеру. Что делать дальше, скажу при следующей встрече… Не забудь — у входа в кино, в шесть вечера… Будь осторожна…
Амиго прошел вперед и затерялся в толпе пешеходов.
При следующей встрече Амиго сказал ей:
— Поинтересуйся-ка своим «испанцем»: может, он станет с нами работать.
— Почему это — мой! — вспыхнула Кетрин.
— Просто к слову… Но прежде мы должны кое-что выяснить. Спроси-ка, где он воевал в Испании. Может, однополчанин… Так сказал Майстер.
Прошло еще немало времени, прежде чем Амиго передал окончательное «добро» — действуй!
К тому времени Мишель уехал лечиться в санаторий, Кетрин продолжала встречаться с Виктором, но теперь она редко бывала у Валентины. Обычно сидели где-то в парке на уединенных скамейках либо прогуливались по берегу Амстеля, там, где река впадает в Зюдерзее.
В тот вечер Виктор как-то сам навел разговор на нужную ей тему. Он рассказал Кетрин, что знакомый немецкий полковник предложил ему поехать в Германию. Есть должность инженера в фирме Хеншеля в Касселе.
— Как вы думаете, Кетрин, стоит мне принять такое предложение?
— Не знаю, Виктор… Может быть, и не стоит. Здесь вы сможете принести куда большую пользу.
— Кому?
— Людям, которые ведут борьбу с германскими оккупантами…
— А где их найти? Я готов, но как это сделать?.. Кто
— Хотя бы я… — улыбнулась Кетрин.
Виктор удивленно вскинул брови:
— Вы, Кетрин?! Вот это открытие! — Виктор схватил ее за плечи. — Да вы молодец, просто молодец, Кетрин! Что же я должен делать?
— Прежде всего, отпустите меня… Меня просили сказать, — конечно, если вы согласны, — что вы можете принять участие в борьбе с нацистами.
— Что же я должен делать? — повторил Виктор.
— Этого я не знаю, — призналась Кетрин. — Я познакомлю вас с человеком, который тоже воевал в Испании…
Потом была встреча втроем. Мужчины разгуливали по дорожкам парка, Кетрин в отдалении шла следом, готовая, в случае чего, подать сигнал об опасности.
Мужчины подождали Кетрин, некоторое время шли молча. Глаза Виктора сияли.
— Итак — но пасаран!..
— Посаремос! — в тон ему ответил по-испански Амиго… — Мы победим!..
Оказалось, что они одновременно дрались под Гвадалахарой, только в разных батальонах… Виктор сам предложил, что, по его мнению, он мог бы для начала сделать. У него есть знакомый инженер Герман Кранц, с ним можно встретиться. Кранц вернулся из Польши, обещал рассказать много интересного.
Амиго согласился. «Содержание беседы передадите через Кетрин», — добавил он.
Инженер Кранц из военно-строительного управления выезжал в служебные командировки и каждый раз, так уж повелось, возвращаясь, приглашал приятелей в ресторан. Обычно собирались немецкие офицеры амстердамского гарнизона. Виктор не раз бывал в этой компании.
На этот раз собрались в отеле «Роял», что стоит в центре города на Дамраке — длинном проспекте, широком, как поле аэродрома. Предупредительный метрдотель провел компанию через общий зал в отдельный кабинет с тяжелыми портьерами на дверях и высоких окнах, чтобы посторонние шумы не мешали гостям в застольной беседе.
Виктор и Герман Кранц сидели рядом. Горели свечи. Ужин был сервирован на французский манер, как в старое, довоенное время. Сначала подали устрицы, их запивали сухим и терпким пуйи, таким холодным, что ломило зубы. Виктор посвящал полковника в особенности французской кухни, рассказывал о разнообразных соусах, тонкостях всевозможных вин, «технологии» изысканных блюд. Герман Кранц слушал внимательно, хотя предпочитал более грубую немецкую пищу, а напитки более крепкие.
Нежно-розовую форель сменил фаршированный омар, доставленный с южного побережья. Он хранил запах моря… И коньяки были отменные. Пили, как принято, из пузатых фужеров с узкими горлышками, согревая стекло ладонями рук и вдыхая пьянящий аромат.
Виктор наклонился к захмелевшему Кранцу:
— Послушай, Герман, я давно хотел тебя спросить, откуда такое изобилие?
— Какое нам с тобой дело!.. Платят туземцы, — инженер презрительно скривил губы, — голландцы… А мы их оккупанты, хозяева… Остальное тебе понятно… В Германии сейчас не то — карточки…