В капкане у зверя
Шрифт:
— Ты такой же, как Эмма?
Его лицо окаменело. Выступающие скулы заострились, а щеки впали еще сильнее. Морщины вокруг губ и между бровей стали четче. Дикая первобытная красота, призванная завораживать глупую добычу.
— Я хуже любого, кого ты здесь видела.
Аня отступила, зажимая у горла ворот свободной рубашки. Давид приблизился.
— Рассказывай.
Аня отвернулась и прошла на кухню. Давид абсолютно бесшумно следовал за ней.
— Ну?
Аня подошла к окну и выглянула наружу. Дождь закончился, но день оставался серым и пасмурным.
— Эмма как-то узнала, что Марина здесь. Пришла и… Она пыталась попасть в амбулаторию, но Артур не хотел ее впускать.
Аня замолчала. Она до сих пор не верила в то, что увидела. Может, это просто галлюцинации? Она провела ночь без сна, стала свидетельницей жутких ран, полученных Мариной, и теперь разум играет с ней злые шутки. Давид выжидательно поднял брови. Аня сглотнула ком в горле. Давид проследил взглядом это движение, и ей снова стало не по себе. Набравшись смелости, Аня призналась:
— У нее появились когти, как у Марины, когда она тебя поранила. Потом шерсть. Кости хрустели… Я думала, это что-то вроде эпилепсии или… Но она стала…
Давид оставался неподвижен. Он спокойно ждал продолжения ее рассказа, и Аня снова подумала, что все увиденное — плод бессонной ночи. Но Артур тоже был свидетелем страшной трансформации человека в чудовище. И воспринял это, как само собой разумеющееся. Более того, сказал, что Давид ей все объяснит. Аня не представляла, как можно объяснить подобное. Вкрадчивый голос Давида ворвался в воспоминания:
— Что с ней случилось?
Аня собралась с силами и твердо ответила:
— Эмма стала огромным волком…
На лице Давида не дрогнул ни один мускул. Он просто молча на нее смотрел. Аня сжала пальцы:
— Попытаешься убедить меня в том, что я сумасшедшая?
Его рот изогнулся в кривую линию:
— Мне стоит попытаться?
— У Артура тоже были когти. Он рычал на нее. И сказал, что ты мне все расскажешь.
— Ах он так сказал… — Единственное, что слышалось в его голосе — издевка. Никакого удивления или насмешки над ней. — Откуда раны?
Аня неловко пожала плечами. Почему он продолжает о них спрашивать? Как будто, ему не все равно.
— Я хотела удержать Эмму, и она немного меня поцарапала…
— Немного?! Она могла тебя убить! Ты должна была убраться оттуда, куда угодно и закопаться в земле, чтобы она тебя не достала.
— Она могла навредить Марине.
Давид со злостью схватил стул и швырнул его в стену. Тот с грохотом рассыпался на щепки, оставив несколько вмятин. Огромные куски известки упали на пол. Аня ужаснулась его силе.
— Она бы никогда ей не навредила. А вот тебе собиралась! Эмма считала тебя угрозой.
Злость немного вытеснила страх.
— Не ори на меня! Или жалеешь, что она меня не прикончила?! Вот бы все обрадовались…
Давид окинул ее странным взглядом и взъерошил волосы:
— Идиотка…
— Кто вы?
Давид проигнорировал ее вопрос:
— Нужно обработать раны.
Аня не могла позволить отвлечь ее:
— Артур уже…
Почему-то эти слова еще больше рассердили Давида. Аня пошатнулась от горящей в его взгляде ненависти. Но он моргнул, и в глазах снова заплясали золотые вихри.
— Где он? И почему Эмма здесь?
— В амбулатории. Он что-то вколол ей, когда она… когда она была волчицей. Она должна проспать сутки или около того. Нельзя, чтобы она видела, что случилось с Мариной. — Она на секунду замолчала, но все же решилась продолжить. — Что здесь происходит?
Давид лишь удивленно поднял бровь и ничего не ответил. Аня не выдержала и едва ли не закричала:
— Кто вы такие?!
— Артур — врач. У меня — бизнес. Марина…
— Хватит держать меня за дуру! — Аня подскочила к нему и толкнула кулаком в плечо. — Вы можете превращаться в волков. Я видела!
— Сколько ты сегодня спала?
У Ани перехватило дыхание от внезапной догадки:
— Вы все здесь такие… Поэтому Крельск так охраняется. И все были настроены против меня, потому что я… человек…
Давид смотрел на нее с жалостью:
— Выспись. А потом я отвезу тебя к хорошему психиатру.
— Это, — Аня отдернула полу рубашки и указала на царапины, — сделали волчьи когти.
Взгляд Давида опять сверкнул золотом, и он в который уже раз повторил:
— Эмма будет наказана.
Аня не верила своим ушам. Он продолжал делать вид, что ничего необычного не произошло.
— Я не сошла с ума! Артур…
Давид с молниеносной скоростью оказался возле нее, так близко, что Аня вновь ощутила его потрясающий запах. От него кружилась голова, и путались мысли. Она становилась глупой и слабой.
— Не говори о нем при мне!
Аня задрала голову:
— А то что будет?
Он смотрел в ее глаза, и Ане казалось, что внутри все плавится. Как будто ее пытались сломать, подчинить. Ей хотелось упасть перед ним на колени. Внутри зрело желание… Нет, необходимость, делать все, что он прикажет. Но она продолжала стоять, сосредоточившись на бледных, уже едва заметных царапинах на его лице. Они зажили слишком быстро. Так не должно быть. Громкое рычание и треск развеяли дурман в мыслях. Давид резко обернулся, Аня выглянула из-за его спины. Из ее спальни, куда они с Артуром уложили Эмму, царапая когтями пол, выходил неестественно большой волк. Аня пошатнулась. Она пыталась глотнуть ртом воздуха, но ничего не выходило. Покрытое темной густой шерстью чудовище скалилось и рычало. Из пасти капала слюна и выглядывал алый язык. На злобной волчьей морде горели алые глаза. Острые уши подрагивали. Волк смотрел прямо на Аню. С ненавистью. Монстр разинул пасть, обнажая острые зубы, и перед глазами Ани мелькнула темнота. Она ухватилась за пиджак Давида, сжав в кулаке ткань, сосредоточившись на ощущении мягкой шерсти в руке. Леденящее кровь рычание заполнило пространство вокруг. По странной вибрации у кожи Аня поняла: рычал Давид. По-звериному. Страшно и угрожающе. Аня пыталась выпустить его пиджак из рук, отойти, убежать! Но продолжала глупо прятаться за его спиной. Она надеялась, что Давид ее защитит. Господи! Да их обоих разорвут на куски.
Рычание Давида стало громче. Волк неожиданно жалобно заскулил, прижал морду к полу и потряс ею из стороны в сторону. Аня пошатнулась, дыша все реже. Давид вдруг повернулся к ней и резко оттолкнул назад. Аня врезалась в окно и застонала от боли. Стекло разбилось, осколки вонзились в руку и спину. И в этот же самый момент волк прыгнул. Аня закричала. Но Давид стоял между ней и животным. В каком-то нереальном броске он перехватил волка, который был почти такого же размера, как и он сам. Время замедлило бег. Аня могла в мельчайших подробностях рассмотреть, как руки Давида обвиваются вокруг тела животного. Он сжал холку волка, и раздался оглушительный хруст костей. Давид отшвырнул волка к стене. От удара содрогнулся весь дом. Волк жалобно заскулил. Аня попыталась встать на ноги, но замерла на месте. Волк затрясся мелкой дрожью. Когти начали втягиваться в кожу, и через несколько секунд их заменили обычные человеческие ногти. Шерсть превращалась в тонкие волоски на человеческой коже. Через минуту на полу лежала обнаженная Эмма. Из разбитых губ текла кровь, скапливаясь лужицей на деревянных досках. Застонав, она подняла голову. Ее все еще красные глаза смотрели прямо на Давида. Щеки пересекали влажные дорожки.