В каше
Шрифт:
Миша так и не понял власть. Пресмыкание нижестоящих не приносило ему удовольствия; зато давление стоящих выше он ощущал очень болезненно. Мысль о том, что простой трудяга мог быть куда свободнее его самого, не давала ему покоя.
Он полагал, что перед работниками открывается множество дорог, их ошибки караются выговорами, штрафами или, в крайнем случае, увольнением, но его собственная деятельность находилась в рамках строжайших алгоритмов, где исключалась любая свобода. Понимая, что рано или поздно эта история закончится для него плачевно, Миша стал задумываться о вариантах своего освобождения.
В один из свободных от светских мероприятий
На этот раз началось всё с подземного «города» в Раменках, а через семь ссылок Миша уже читал про боевых дельфинов, обучаемых в СССР и США для использования в военных целях. Тема его заинтересовала, и он стал искать современные сведения о военной службе этих умных животных.
На одном из информационно-развлекательных порталов писали о пойманном у берегов Норвегии дельфине с привязанной к нему ремнями камерой, предположительно российского происхождения.
Миша не поленился, создал аккаунт с рандомным ником и написал комментарий, мол, это был не русский дельфин, потому что настоящий русский дельфин в случае облавы съел бы всю технику и запрыгнул в рот киту, но никогда бы не дался в руки врагу!
Затем Миша вернулся в Википедию и через четыре ссылки попал на статью про Большое тихоокеанское мусорное пятно. Он знал о его существовании и раньше, но только сейчас увидел в нём идеальную площадку для реализации инновационного бизнеса.
Это был шанс использовать данный ему ресурс на полезное дело и получить право на длительную командировку, где, убежав от суеты, можно было всё хорошенько обдумать.
Миша так загорелся этой идеей, что хотел тут же позвонить Профессору, не сомневаясь, что прямо сейчас уговорит старика, и тот совершенно точно похвалит Крымского за гениальную идею.
Было уже за полночь, и Миша решил обойтись смс-сообщением. Профессор не ответил. Но уверенность Крымского в том, что дело выгорит, только росла.
Всю ночь Миша читал про мусорные пятна в океане и представлял, как будет инвестировать в существующие проекты, предлагающие решения проблемы, или создаст собственный, соберёт экспедицию и уплывёт изучать явление, дорабатывать методы очистки океана. Заснул Миша только под утро.
Когда на следующий день он позвонил Профессору, чтобы рассказать о своём плане, тот успокоил возбуждённого собеседника и, не давая коснуться темы, согласился его выслушать, но не по телефону, а вживую.
Вместо личной аудиенции, спустя два дня, Миша получил посылку от Профессора. Помимо авиабилета до Нью-Йорка и записки с указанием точного места встречи, в ней находился комплект одежды: широкий тёмно-серый френч с пуговицами под самое горло и не менее широкие брюки.
Вся суть в целом приемлемого наряда заключалась в одном атрибуте: над левым верхним карманом френча крепился лакированный металлический значок размером со спичечный коробок. На фоне красного развевающегося флага, огранённого золотистой каёмкой, приветливо улыбались два светлых лица – бессмертные вожди Корейской Народно-Демократической Республики: Ким Ир Сен и его сын Ким Чен Ир.
Уважаемые товарищи взглянули на Мишу с заботой и любовью, и он невольно проникся к ним симпатией. Правда, в его сознании Кимы предстали отнюдь не в привычных образах диктаторов или строителей социализма, а скорее как герои западных комиксов, с тривиальной харизмой и множеством суперспособностей. Виной тому могла послужить современная музыка, что играла в комнате во время осмотра содержимого посылки.
Ясно было одно: наличие костюма в посылке – это даже не намек, а прямой приказ надеть его на ближайшую встречу. Впоследствии Миша так и сделал, что обернулось для него определенным неудобством. Выдавать себя за строителя враждебного социализма в процессе приобщения к американской культуре было вполне «по-профессорски». И хоть Миша привык к подобным шуткам, он не прекращал удивляться нетипичному чувству юмора старика.
3.
В знаменитом парке аттракционов, расположенном в городе Джексоне, что в часе езды от Нью-Йорка, было непривычно тихо. Показавшись из-за деревьев, утреннее солнце бросило скользящие лучи на неподвижные зелёные верхушки. Тотчас на фоне вспыхнувшего неба зелень слегка потемнела, и среди змеящейся дымки проявился тёплый розоватый оттенок.
Нередко при виде такой красоты ценители городских пейзажей впадают в визуальную нирвану. Их настигает непоколебимая уверенность, что жизнь прекрасна, и на этот мир зря наговаривают. А тут ещё и птицы запели слаженней и громче обычного, подстрекая к сравнению с раем.
Птицы пели не вследствие эстетического удовольствия, на которое они в принципе были не способны, а по причине охватившей их тревоги. Как правило, в это время суток по парку вовсю разгуливали первые посетители – птичьи кормильцы. С их массивных, с точки зрения птиц, фигур щедро осыпались попкорн, крошки от бургеров, сладкая вата и прочие лакомства. И поскольку птичий пир продолжался изо дня в день, сами пернатые даже не подозревали, что их собратья на других континентах иной раз чувствуют нужду. Сегодняшний день обещал стать для них хорошим уроком, наглядным примером, почему следует ценить каждую ниспосланную крошку.
На старте 130-метровых американских горок стоял подготовленный к запуску состав вагонеток. На одном из двух первых мест томился Миша, он казался единственным посетителем парка. Такого рода одиночество нельзя было назвать гордым: напротив, молодой предприниматель выглядел смущённым, поскольку считал себя причиной перебоя в графике работы парка.
Помимо птиц, утреннюю тишину нарушали доносящиеся до ушей Миши возгласы обыкновенного человеческого негодования. За оградой, метрах в ста от горок, толпился народ, как показалось Мише, требующий объяснений: почему парк всё ещё закрыт?
«А ведь здесь могут рушиться чьи-то «воздушные замки». Наверняка многие из них приехали в Нью-Йорк только ради аттракционов», – думал Миша, досадуя, что ему пришлось стать преградой на пути простых людей к их желаниям.
Вдруг обоняние Миши задел стойкий запах слабоалкогольных энергетических напитков, довольно неприятный, когда сам их не употребляешь. Он огляделся по сторонам и заметил, что со спины к нему приближаются три молодые азиатки, облачённые в традиционные корейские чосоноты. Просторные рубахи с вышитыми на плечах золотистыми цветами были заправлены в широченные багровые юбки, натянутые под самую грудь. Они подходили всё ближе, словно исполняя народные танцы, хаотично кружась между собой и совершая плавные, размашистые движения руками, периодически приближаясь друг к другу, но чаще обращаясь к солнцу.