В мире исканий(изд.1949)

Охотников Вадим Дмитриевич

— Думали! — в один голос ответили инженеры.

— Ну и что вы решили?

— Видите ли, в чем дело… — смущенно начал Бая­нов. — Инженер Витовский много работал над дорожной машиной… Надо было бы его привлечь… И время сэкономится… А насчет того, чьей конструкции будет машина, не важно…

— Значит, вы… — Конева сделала паузу, — вы соби­раетесь именно таким образом ускорить окончание машины?

— Слава не самое главное… — ответил Петров..

— Была бы скорее работающая машина… — добавил Баянов.

— Надо будет вам поговорить с Витовским, — взвол­нованно проговорила Конева. — Я думаю… Видите ли, как вам известно, он ведь до сих пор лежит больной. Последний раз я навещала его вчера… Ведь он тоже не теряет надежды закончить свою машину. Вот не знаю, согласится ли… — Конева встала и протянула через стол свою руку. — До свидания, товарищи, — теперь уже спо­койно проговорила она. — Слава и известность в нашей стране никогда не уйдут от тех, кто ее заслуживает.

***

Состояние Витовского улучшалось с каждым днем. Его бледное и осунувшееся лицо постепенно приобретало прежнюю, присущую ему свежесть. Полное безразличие ко всему окружающему, вызванное глубоким нервным по­трясением, стало постепенно проходить. Снова возрождал­ся прежний Витовский, подвижной, добродушный и беспрерывно улыбающийся.

Однако выражение “прежний Витовский” было бы неточно. Резкий духовный перелом произошел в нем за последнее время.

Уже давно, с разрешения врача, его стали посещать не только близкие знакомые, но и совершенно неизвест­ные ему люди. Сотрудники его лаборатории советова­лись с ним о работе, приносили ему показывать новые чертежи и даже отдельные мелкие детали машины, изготовленные в его отсутствие.

Витовский живо интересовался ходом работ. Он по­требовал в свое распоряжение маленькую чертежную доску и, не вставая с постели, стал пробовать делать различные наброски схем.

Вскоре появилось его новое, очень интересное пред­ложение — оригинальное снегоочищающее устройство, позволяющее будущей машине производить работу зимой.

Это был не просто снегоочиститель, освобождающий от снега путь впереди машины. Его работа была не­сколько иная. Специальный мощный нагреватель должен был плавить стой снега, одновременно прогревая слой почвы.

Одним словом, Витовский сделал все для того, чтобы окончательное испытание его машины не переносить на весну.

Сотрудники старались ничем не напоминать Витовскому, что теперь параллельно с его машиной строится другая, Баянова и Петрова, не говорили ему также, что разработка новой машины идет успешно.

Однако Витовский сам требовал, чтобы ему расска­зывали о последних институтских новостях и, в частно­сти, о работе молодых инженеров.

— Так… так… Молодцы! — говорил он обычно, услы­шав очередное сообщение о новой разработке, парал­лельной его собственной.

Сотрудники вежливо при этом отворачивались в сто­рону: им казалось, что Витовский неискренен.

— Вы думаете, что я не по-настоящему радуюсь их успехам? — как-то с укором спросил он. — Вы ошибае­тесь. Да, ошибаетесь… Я знаю, что машину, работаю­щую хорошо, им удастся построить. Это будет неплохая машина… И изобретатели вполне достойны этого, они настоящие энтузиасты. Что же касается нашей ма­шины, то она тоже будет неплохая. В дальнейшем жизнь покажет, на каком грунте будет лучше всего работать их машина, а на каком — наша.

При этом Витовский произнес слово “наша” как-то особо подчеркнуто. Сотрудники вспомнили, что это сло­во раньше он употреблял крайне редко. Обычно он говорил: “моя” машина.

Однажды сотрудники сообщили, что инженеры Бая­нов и Петров спрашивают разрешения навестить его.

Витовский попросил передать, что он рад будет их видеть и просит зайти при первом удобном случае.

В этот же вечер оба инженера сидели у постели больного.

— Вот какое к вам дело… — нерешительно начал Петров, когда кончились общие разговоры и воспоми­нания. — Мы очень ценим вас, Владимир Александро­вич…

— Так, так! — живо заинтересовался Витовский. — Очень признателен…

— Пришли мы к вам с огромной просьбой, — про­должал Пет­ров. — Мы хотим предложить вам для общего ускорения дела… со­е­динить вашу повозку, которая, как всем известно, работает без­уп­речно, с толь­ко что законченной искровой установкой. В этом слу­чае уже через десяток дней можно будет выехать в поле… Как вы на это смотрите?

Лицо Витовского застыло в неопределенной улыбке.

— Ну, конечно, если это только вас полностью устраивает, — до­бавил Баянов. — При малейшем неже­лании с вашей стороны… вы понимаете… Лучше не надо, конечно!

Витовский продолжал молчать. Затем он принялся медленно и внимательно обводить взглядом чертежные наброски, приколотые кнопками на стене рядом с постелью. Это были эскизы его снегоубо­рочного при­способления.

— Вы видите… — тихо проговорил он, подымая руку к стене — Это даст возможность работать нашей маши­не в зимних ус­ло­виях. Но… — Витовский опустил руку, и она беспомощно скользнула вниз, — потребуется еще время… немного времени. Срав­нительно немного, конечно…

— Тогда не стоит даже и думать о нашем предло­жении! — подчеркнуто весело проговорил Петров. — Яс­но, что надо заканчивать вашу машину. Считайте, что разговора и не было, Владимир Александрович!

— Нет, товарищи! — произнес Витовский, немного приподымая голову. — Знаете, что я вам скажу?.. Я со­гласен с вашим предложением. Да, согласен! Пусть машина будет общая, наша, если это хоть на один день ускорит ее окончание. Надо торопиться…

— Правильно, Владимир Александрович! — облегчен­но вздохнув, произнес Петров. — Машина должна быть прежде всего наша, советская, и должна быть на ходу как можно скорее!

Остаток вечера инженеры провели, болтая о пред­стоящем испытании и разных технических мелочах.

— Вам знаком, Владимир Александрович, математик Ольшанский? — спросил, между прочим, Баянов. — Это такой худощавый, в очках…

— Ольшанский? Знаю, знаю прекрасно! — ответил Витовский. — Очень способный и милый человек. А что?

— Вы понимаете, — продолжал Баянов, — он не только способный, но прямо-таки гениальный математик. Вы только подумайте! Утром приходит к нам на работу. Еще даже не вошел как следует в курс дела, а к вече­ру — пожалуйста, находим у него в столе математиче­ское обоснование! Просто поразительно! Ровно семь страниц. Ну, и сразу после этого дело у нас пошло на лад. Замечательное математическое обоснование дал!