В мире слов
Шрифт:
Он принял поэтому, насколько умел, надменный вид и твердо повторил, из осторожности совсем глотая эти коварные эры:
— Да, поатеа!
Официант растерянно повел глазами направо, налево, беспомощно открыл рот, как будто хотел умолять или протестовать, но в конце концов овладел собой и удалился с привычным:
— Благодарю вас, сэр.
Он возвратился с метрдотелем, величественным, как первый лорд казначейства.
— Вы спрашиваете портера, сэр? — спросил он таким гоном, как будто ослышался.
Приятель струсил. Может быть, в Лондоне неприлично спрашивать портер в хорошей
— Да, — сказал он, стараясь придать голосу железную твердость. — Разве в этой гостинице нет портера?
Долгая минута напряженного молчания. Наконец первый лорд гостиницы чуть пожал плечами, допустил тень снисходительной укоризны на лице и только:
— Как угодно, сэр.
И, повернувшись к официанту, он сказал, как будто бы решался на отчаянное дело:
— Приведите Митльса!
— Сию минуту, сэр.
Минут прошло, однако, с десять… Эти минуты показались моему приятелю часами. «Приведите Мигльса!» — эти слова звучали в его сознании, как «приведите Вия» в повести Гоголя. Кто этот Мигльс? Что с ним сделает Мигльс? Только схватит его за шиворот и выбросит вон? Или в Лондоне это делается иначе?
Наконец, официант возвратился в сопровождении дюжего малого без пиджака, с засученными до локтя рукавами. Все глаза в зале сосредоточились на этой сцене. Приятель мой колебался между двумя чувствами. Одно тянуло его нырнуть под стол, другое побуждало схватить стул и отбиваться. Между тем официант, подведя к нему Мигльса, сказал с убитым видом:
— Вот портер, сэр.
Оказывается, портер в Англии давным-давно уже так не называется, а называется стаут — от прилагательного stout(крепкий, плотный). Портерже сохранил только основное свое значение грузчик, носильщик(особенно в гостинице, на вокзале). Самый напиток назывался когда-то портерз эль(porter's ale), то есть пиво грузчиков,отсюда просто портер,но это старое название сохранилось только в России, а в Англии оно настолько было забыто, что приятель мой оказался в самом смешном положении. Он никак не думал, что это слово английского происхождения давно стало только русским!
В Германии также, пожалуй, не поймут теперь наших немецких слов бутербродили парикмахер,которые там давно перестали употребляться и забылись. Во Франции может оказаться непонятным наше бельэтаж,хотя это несомненно французское слово — но, может быть, областное или швейцарское, а также пенсн`e; pince-nezобразовано от глагола pincer(сжимать) и nez(нос). Этих старых «эмигрантов» теперь на родине не узнают. Они там давно вымерли. А у нас они живут и живут.
Некоторые древние слова кельтского, готского, скандинавского и вовсе неизвестного происхождения сохранились в настоящее время только в славянских языках, в том числе и в русском. Таковы витязь, меч, шлем, лекарь, хлеб, художник, ликовать, мытарить, лихва, серьгаи ряд других. Это, следовательно, как бы редкостные окаменелости или, вернее, экземпляры вымерших пород, вроде наших знаменитых заповедных зубров.
Но некоторые из более поздних эмигрантов также продолжают жизнь только
Еще в большей степени это относится к формам слов. Бывает и так, что слова сохранились в языке-источнике, но там они претерпели более или менее существенные изменения, а у нас они сохранили исконную форму.
Например, русское тын(забор, ограда) представляет более древнюю форму немецкого слова цаун(Zaun), и более близкую к оригиналу. Ябедастоит ближе к скандинавскому оригиналу эмбэтэ, чем немецкое амт(Amt) со значением должность, пост.Когда-то оно было серьезным, важным термином, означая должность княжеского комиссара. Подобная же история со словом фискал:в XVIII веке так называлась должность государственного контроля и фининспекции, был даже и генерал-фискал — главный контролер, правда, фискальная работа была связана с розысками и донесениями, и вот в свое время фискалприобрело в жаргоне наших школьников значение доносчик.
Все это — слова редкостные, музейные.
Если оставить в стороне научные и технические термины и вообще книжные «иностранные» слова, а также случайные и мимолетные модные словечки, то можно смело сказать, что наши «заимствования» в большинстве вовсе не пассивно усвоенные готовые слова, а самостоятельно, творчески освоенные или даже заново созданные образования.
Вспомните такие своеобразные переделки немецких и французских слов на русский лад, как шумовка, противень, рубанок, примазаться,в которых сохранено только некоторое созвучие, а значение привито к чисто русскому корню.
С другой стороны, такие совершенно новые использования, как прохвост, поганый, ирод, иуда, ехидна, аспид,будучи сами по себе нейтральными, обратились в ругательства благодаря тому, что встречались обычно в отрицательном контексте. Это такой же ход мысли, как змея— коварная женщина, пилить— изводить попреками. Подобным же образом христианинобращается в крестьянина,то есть первоначально в крещеногов противоположность погаными нехристям,а затем просто в русского селянина вообще.
Совершенно по-своему использовали мы слово балда в образовании набалдашник,итальянское бастав бастовать, забастовка;из французского дё жур(на сей день), мы сочинили дежурный, дежурить, дежурство.
Мы говорим вошел в азарт, спорить с азартом, азартный человек.Это наши собственные слова: заимствовано было азартныйтолько в отношении к карточной игре, в значении сопряженный с риском;французское азар(hasard) значило только риск;в этом смысле его употребляли в морском деле при Петре I. Но мы перенесли прилагательное азартныйс игры на играющего, как характеристику его темперамента. А отсюда естественно создалось и существительное азарт,как свойство или состояние человека, новое слово, существующее только в русском языке.