В начале жатвы
Шрифт:
Все в ней необычное, чудесное, вся она ласковая, добрая, славная, близкая, почти родная. Ему хочется плакать, когда он думает о ней, а думать о ней хочется всегда-всегда. Должно быть, потому и не сходит с его лица выражение доброжелательности и теплого сочувствия, а сам он постоянно доверчив и даже как будто излишне простоват.
Вот и сейчас, лежа в траве, он мечтает о ней. Мечты эти — самые фантастичные и несбыточные. Хорошо было бы, если б Аня вдруг появилась возле этого костра. Они бы всю ночь глядели на небо, на мерцающие звезды. Вдвоем... Но этого не случится, потому что она не любит его, да и какая девушка отважится сама прийти к парню?
Влас подбрасывает в огонь хворосту, переворачивается на другой бок и снова начинает думать о своем. Совсем рядом шумит Днепр, а вокруг в траве стрекочут кузнечики — будто музыкальное сопровождение его дум. Кричат коростели. Желна подает голос. Тянут свою бесконечную песню лягушки. Дурманит пряными запахами луг.
Понемногу мысли парня начинают принимать иное направление. Он почему-то уверен, что Аня выйдет замуж за другого. Так ведется издавна. Тот, кто по-настоящему любит, всегда отходит на задний план. Кто виноват в этом? Девчата, конечно. Они идут за того, кто посмелее, кто при случае и обдурить может. Ого, такой не уступит дороги! Это не он, Влас, что лежит вот у костра и млеет по ней, недоступной. Кроме того, Аня очень красивая девушка, в деревне у нее слава первой красавицы. Вот поприезжали на каникулы студенты. Где какие танцы, где какая музыка — там и они. А где они — там и Аня. И каждый ее приглашает танцевать, и в кругу только и слышен ее радостный смех. Назло всем. Девчатам, которые мечтают про тех парней, что танцуют с Аней и влюбленно посматривают на нее, и парням, которые, как и Влас, вздыхают по Ане.
А что он такое для нее, Влас? Окончил семилетку и вот уже третий год работает в колхозе. На ферму не пошел. Возит навоз, летом окучивает картошку, в сенокос с вилами орудует на самой верхушке стога, возит воду на огороды... Самое обычное дело увидеть его на улице — утром или вечером — в затрепанном физкультурном костюме, с вилами, граблями, косой либо лопатой на плече. Влас понимает, что вечно это продолжаться не может, и давно готовится к экзаменам в сельскохозяйственный техникум, куда послал уже и заявление и свидетельство об окончании школы. Он даже получил на днях бумажку, что допущен к экзаменам. Все это делается втайне, незаметно, чтобы потом, когда Аню бросит какой-нибудь слишком культурный студент, вдоволь натешиться ее незавидным положением и показать себя. А что бросит, в этом он не сомневается. Где там! Каждому из них еще учиться по четыре, а то и пять лет!
Влас понимает: чтобы потом, в свое время, заставить Аню раскаиваться, нужно сказать ей о своей любви. Что она ответит — это он знает наверняка. Что ж, скажет ей: до свидания. Обязательно пройдет конкурс на приемных экзаменах. Назло ей, назло всему свету. Будет учиться лучше всех: он ведь и в школе был одним из первых. А потом как лучшего студента его сразу направят в институт. А там он пойдет и еще дальше — говорят, есть такая аспирантура, что ли. Почему бы и ее не закончить Власу? Потом, уже ученым, он явится домой. Молодой ученый, красавец, идет по деревне. А навстречу — Аня. Она тоже приехала на лето к родным. Совсем не такая, как когда-то. Нет прежней красоты. Незаметно и счастья в глазах. Муж образованный и поэтому мало уделяет ей внимания. И улыбка уже у нее другая — несчастная, как и ее нынешнее положение. Он, Влас, можно сказать, и не замечает ее. Что она по сравнению с ним! Он доволен, что его не трогают ни ее внешность, ни то, что она вот, рядом с ним. Он, Влас, чувствует в себе силу, он стоит выше ее, и уже ничто, ни одна черточка ее привлекательного лица не вызывает в нем волнения. Он сознает свою победу и упивается ею. В дорогом костюме, при шляпе, со славой простого, доступного для всех человека, снисходительного к тем, кто стоит ниже его, он пройдет мимо нее совершенно спокойно и даже не оглянется.
Потом где-нибудь у околицы, когда он вечером будет в задумчивости любоваться звездным небом, она незаметно подойдет и скажет:
«Добрый вечер... Влас Иванович! Вы, наверно, и не помните меня — столько лет прошло. А ведь мы, можно сказать, вместе росли. Помните, мы даже как-то раз и по улице прошлись. Вы были тогда чуть-чуть навеселе, а как чудесно говорили! Помните, Влас Иванович?»
«О чем это вы? — очнется он от задумчивости. — Э-э, мало ли о чем когда-то было говорено!»
Они молчат, и он слышит, как Аня тяжело вздыхает. Ни радости, ни сочувствия не вызывает в нем этот ее вздох. Он еще раз окидывает ее взглядом, задерживается на бледном, худом, с синими пятнами под глазами лице, на губах, которые когда-то были налитыми и красивыми, а теперь высохли и поблекли, и безразлично отворачивается.
«Так хорошо говорили, — в задумчивости повторяет Аня. — Так хорошо... А теперь вы совсем иной. Красавец! Говорят, будто и не женаты еще, Влас Иванович?»
«Что, что?» — переспрашивает он.
«Не женаты вы, говорят. А мне вот не повезло. Пашка Ничипорчук оказался совсем не таким, как я думала. Сначала вроде и ничего был, а потом — как подменили. Нашел другую. Развода потребовал. Не давала я, а потом подумала — и рукой махнула. Видела ее. Красивая. Бойкая такая... Теперь вот приехала, хожу и не знаю, что делать. Вас часто вспоминала, когда ехала сюда. Но вы совсем не такой, как были...»
И снова она тяжело вздыхает, а он невольно обращается мыслями к ней. Странно, но она для него уже ровным счетом ничего не значит. Пожав плечами, он говорит:
«Доброй ночи!» — поворачивается и уходит.
Идет и тихонько, про себя смеется.
Потом, попозже, он видит из окна, как она уезжает и ее мать хлопочет, помогая разместить чемоданы в кузове грузовика.
Аня стоит у кабины и долго, как завороженная, смотрит в сторону их двора. У него возникает желание выйти на улицу, попрощаться с нею, как с доброй соседкой, но желание неопределенное, и оно тотчас проходит. Махнув рукой, он садится за стол и вот уже слышит гул автомашины. Аня уехала навсегда, далеко отсюда, в те края, где надеется найти и работу и счастье...
Костер почти погас. Влас сидит с полуоткрытым ртом, затаив дыхание. Светятся в темноте его добродушные глаза, вспыхивают в них огоньки. Вдруг он спохватывается, подбрасывает в костер хворост, и пламя снова взметается к небу. Летят искры. Мрак отступает. Гаснут звезды. Бьет сом в берег — зло, резко. В одно мгновение все преображается и с низин, с реки начинает тянуть холодом. Это значит, что ночь вступила в свои права. Теперь и костер не очень-то согревает. Влас набрасывает на себя ватную стеганку, удобнее пристраивается на боку и начинает вспоминать, что еще нужно прочесть, чтобы быть готовым к экзаменам. Он перебирает в памяти прочитанное и чувствует удовлетворение: сделано немало, как ни говори. Да ведь и не шуточки — с семилеткой пройти по конкурсу! Это не то что десятиклассники, которые боятся провалиться в институте и идут в техникум. Ему придется потруднее. Но он все выучит так, что будет наизусть помнить, от корки до корки. Память у него — дай бог другим такую. Теперь уже скоро! Каких-нибудь два месяца, и Влас — студент. Он ничуть не сомневается в этом. Если он что задумал — так оно и будет!
А время идет. Ночь, распростершаяся вокруг, сверкает огнями. Вон во мраке, далеко-далеко, цепочкой потянулись через Днепр огненные точки. Это пассажирский прошел по мосту. А вон вдоль берега поплыли зажженные автомобильные фары и вдруг погасли за пригорком. Горят бакены. Кажется, что они далеко за рекой, в лугах. Но, должно быть, и оттуда виден костер, который освещает сейчас задумавшегося Власа.
Ночь все ближе подкрадывается к утру. Начинает понемногу светать. В деревне, за рекой, горланят петухи. Вдруг из клуба вырываются на простор звуки гармони и веселый девичий смех. Это молодежь расходится по домам. Где-то там, среди девчат, и красавица Аня.
Влас поворачивается спиной к костру, лицом к реке и, приоткрыв рот, начинает вслушиваться. Его вовсе не тянет на гулянку, он только доброжелательно улыбается ей.
Но вот из множества голосов он начинает выделять ее голос — высокий, задорный, красивый, — и... что-то как бы надламывается в нем, плечи опускаются, гаснет лихорадочный блеск в глазах. Ему странно, что он посмел так нехорошо думать про Аню. Ему неловко перед самим собой. Светлое, радостное чувство переполняет его, он готов вскочить и бежать туда, к ней...