В объятьях зверя
Шрифт:
— Елена, клянусь — это не я! — воскликнул Деймон, заметив это. — Это тот мелкий засранец Джереми, который сделал тебе первую татуировку, решил так пошутить. Прости, — как-то даже немного смущенно проговорил он. — Но он сказал, что эта хна смывается через неделю. Если хочешь, я могу позвонить ему и спросить, чем ее можно свести быстрее.
Елена усмехнулась. Почему-то злости ни на Деймона, ни на Джереми абсолютно не было, а в душе царила какая-то невероятная, необъяснимая легкость.
— Да ладно, думаю, она сама смоется, — предположила девушка. — Джереми… — задумчиво медленно произнесла она, наморщив лоб, словно бы по буквам пытаясь вспомнить его образ, и ей это удалось. В сознании возник образ молодого кареглазого паренька, который о чем-то долго разговаривал с Деймоном. — Он постоянно называл
Сальваторе кивнул.
— Кстати, почему, если не секрет?
— Потому, что я действительно его крестный отец, — усмехнулся Деймон.
Елена внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, как такое возможно: Джереми, хоть и был явно младше него, но на подростка уже походил мало.
— А сколько ему?.. — несмело спросила она.
— Двадцать один.
Гилберт несколько раз прокручивала в голове их с Деймоном возраста, перепроверяя разницу в них, и думала, что явно что-то не так поняла.
— Но получается, что тебе на тот момент было двенадцать лет, — пробормотала она. — Это разве разрешено?
— Эта история была… Не совсем обычная, — сказал Деймон, поджав губы. — Джереми — сын лучшего друга Грейсона. Они дружат еще со школы, и Грейсон очень дорожит этой дружбой. Мы часто встречаемся семьями, хоть и живем в разных городах. Тревор — так его зовут — с семьей живет в Майами. Мы часто ездили в гости друг к другу, я до сих пор помню, как он в меня в детстве катал на мотоцикле с коляской. В тот год, когда жена Тревора, Миранда, была беременна Джереми, Грейсон праздновал свой юбилей. Конечно, он пригласил лучшего друга с семьей. Они провели в Нью-Йорке около недели, и все было хорошо, но в какой-то момент состояние Миранды ухудшилось. Честно, я не вдавался в подробности, да и не по возрасту было. Джереми родился семимесячным, очень слабым. Врачи не давали никаких прогнозов.
Елена наблюдала за Деймоном: он был сосредоточен, и возникало впечатление, что он снова переживает те дни, только теперь уже с высоты собственного возраста, осознавая серьезность произошедшего.
— Тревор и Миранда — люди очень набожные, и поэтому они решили крестить Джера. Но в Нью-Йорке, кроме нашей семьи, у них не было даже знакомых. По правилам, крестным у мальчика должен быть мужчина, но Грейсон — атеист, поэтому он не мог стать им, а Изабелла не могла стать крестной из-за несоответствия пола. Единственным вариантом оставался я, и священник посчитал мой возраст незначительным отклонением от правил, потому что становиться крестным вроде бы можно с четырнадцати лет. Я тогда толком не понимал, что происходит, даже не задумывался, почему Джереми решили крестить так быстро, почему выбрали меня. Я и сейчас не могу назвать себя верующим человеком, я крещен только по факту. Просто когда-то так захотела мама, а Грейсон не стал противиться. Во всей нашей большой семье — включая и семью Лили и Джузеппе, и семью Джона, — вообще крещеных только двое: я и мама. Но знаешь… — Деймон на мгновение замолчал и задумчиво посмотрел куда-то вдаль. — С того самого момента я никогда не переставал чувствовать ответственность за него. Сейчас ему двадцать один, он взрослый бугай, который водит в дом баб только так, похлеще меня в его возрасте, и уже неплохо зарабатывает. Но он по-прежнему кажется мне… Не сыном, конечно. Но младшим братом — это точно. И очень часто хочется начать читать ему нотации, — усмехнулся Деймон. — Хотя и понимаю, что сам был точно таким же в его возрасте. Да и даже если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы вряд ли что-то изменил.
Елена слушала его рассказ и чувствовала, как внутри, где-то в области груди, разливается приятная теплота. Только теперь его признание в том, что он до сих пор волнуется за Джереми, для нее нисколько не удивительно.
— Теперь я понимаю, что вы с Джереми действительно похожи, — со смешком сказала она, вновь взглянув на татуировку.
— Ну, теперь-то ты знаешь, что я бы мог изобразить и кое-что посерьезнее, — рассмеялся Деймон.
— А что мы делали после тату-салона? — с интересом спросила Елена. — Я помню, что мы долго ездили по городу…
— Твоя инициатива, — кивнул Сальваторе. — Но, думаю, тут нужно не рассказывать, а показывать.
Елена вопросительно посмотрела на него, и
Дело не ограничивалось фотографиями из фотобудки, и Деймон показал Елене многочисленные селфи, которые они делали на фоне разных достопримечательностей и просто красивых видов в свете фонарей. Листая альбом на смартфоне Деймона, они вновь начали смеяться — над выражениями своих лиц на некоторых фото, над тем, что, когда подул ветер, волосы Елены закрыли пол-лица Деймона.
— А Бонни и Кай остались в клубе, да? — наконец встрепенулась Елена, будто бы вернувшись в реальность. — Они не обиделись на нас за то, что мы уехали?
— Да, они провели там всю ночь. Паркер как раз звонил, когда ты была в душе, клялся, что теперь ничего крепче апельсинового сока пить не будет, — усмехнулся Сальваторе. — Они с Бонни нисколько не в обиде. Они тоже отлично провели время.
Елена раз за разом прокручивала в воспоминаниях события прошедшей ночи, и у нее в голове не укладывалось, сколько терпения тогда понадобилось Деймону. Наверное, он хотел провести время с друзьями в клубе, а не искать посреди ночи тату-салон и бегать по магазинам… Да и с какой стати он вообще должен был потакать ее желаниям? Было бы намного проще отвезти ее домой, а самому вернуться к Каю и Бонни и продолжить вечеринку. Однако он почему-то этого не сделал. Вместо этого он позвонил Джереми в час ночи и попросил его помочь и сделать рисунок. Оплатил такси. Вместе с ней устроил рейд по местным магазинам и раз за разом говорил, подходит ли ее очередное платье к туфлям или нет. И просто подарил ей несколько часов легкости, свободы… Подарил чувство, очень близкое к тому, что Елена называла счастьем. Уже не в первый раз.
Листая фотографии на смартфоне Деймона, Елена наткнулась на одну, где она целовала мистера Принглса. Девушка взяла в руки плюшевого медведя, вглядываясь в его добродушную мордочку.
— Ты все-таки купил его… — выдохнула она.
— Ты так долго расписывала, как круто тебе будет с ним спать, что я просто не смог больше спорить, — рассмеялся Деймон.
Елена подняла взгляд на него и посмотрела ему в глаза.
— Деймон, спасибо тебе, — негромко произнесла она. — Не только за сегодняшнюю ночь… За всю эту поездку.
По губам Деймона скользнула усмешка.
— Я не маньяк?
Елена улыбнулась уголками губ и мотнула головой.
— Нет.
Она замолчала, и на протяжении нескольких секунд между ними царила тишина.
— Знаешь, — вдруг сказала Елена, — я… Действительно считала тебя таким. Ну, или, по крайней мере, кем-то наподобие.
Деймон вновь усмехнулся, на мгновение опустив взгляд.
— Если бы четыре месяца назад кто-то сказал мне, что я буду думать так, я бы, скорее всего, рассмеялась этому человеку в лицо, но… Наверное, оказаться рядом с тобой — это действительно лучшее, что могло случиться со мной после всего произошедшего, — призналась Елена. Деймон смотрел на нее, не отводя глаз. — Я не знаю, как у тебя это получилось, но ты, правда, заставил меня о многом задуматься на протяжении этого времени. И измениться. Я ненавидела тебя, Деймон. Боялась. Презирала. И знаешь… Чертовски здорово было отпустить все эти чувства.