В объятьях зверя
Шрифт:
— Грейсон… — произнес Деймон, но тот не дал ему договорить.
— Ты совсем обезумел? — с яростью крикнул мужчина, в тусклом свете сверкнув голубыми глазами, наполненными злобой и презрением. — Стефан ищет Елену по всему городу, сбиваясь с ног, поднимает на уши всю полицию, а она с тобой развлекается? Ты понимаешь, что ты творишь?
— Что вообще за чертовщина? Я…
Наверное, впервые в жизни в разговоре с Грейсоном Деймон действительно не знал, что сказать и как действовать дальше. Но скулы сводило от омерзения, когда он рассказывал, как Стефан якобы волнуется и ищет Елену.
— Что ты скажешь? Что ничего не было, и в Лос-Анджелесе по ночным клубам с ней ходил не ты? Что на
Деймон ничего не говорил, а лишь стоял, стиснув зубы, и тяжело дышал. Скулы сводило от чувства омерзения и понимания: за ними кто-то следил.
— Я знал, что ты на многое способен, Деймон, — сказал Грейсон. — Но это… Ты понимаешь, как ты опозорился? Хоть что-то есть у тебя в голове или нет?
— Перестань орать, — с ненавистью выплюнул Деймон, чувствуя, как злоба закипает в нем в самом. Но сейчас он даже не понимал, что его разозлило больше: то, что каким-то образом Грейсон, а значит, и Стефан узнали о том, что Елена живет у него, или то, что, как это бывало обычно, отец стал защищать не родного сына, а племянника.
— Перестать орать? Да я тебя сейчас собственными руками придушить готов! — прорычал отец. — Ладно, допустим, тебе плевать на отношения с братом и на него самого, я этому уже не удивляюсь, — он развел руками и перевел дыхание, — но ты у дочери мать отнял, ты хоть это понимаешь? У тебя осталось хоть что-то святое? Или у тебя в мозгах одна Кэтрин?
Последняя фраза Грейсона стали последней каплей. В ушах шумела кровь, и если несколько секунд назад Деймон не знал, как сделать следующий шаг, то сейчас эмоции все решили за него. Он не мог предугадать, как отец отреагирует на его слова, но почему-то именно в этот момент нестерпимо захотелось как-то выплеснуть все то, что копилось на душе в течение этих месяцев и сейчас, когда Грейсон всеми силами защищал Стефана, даже не зная правды, превратилось в сильнейший взрыв, который рвал сердце на части от омерзения.
— Мать у Никки отнял не я, а Стефан, — рявкнул Деймон. — Ты можешь хоть один чертов раз посмотреть дальше своего носа? Ты сейчас защищаешь Стефана, тебе жаль его, жаль Никки… Но при этом ты не знаешь и половины истории, которую заварил твой любимый племянничек.
— Ах вот как заговорил, — выдохнул Грейсон. — Ну, давай, расскажи, что такого сделал Стефан, что Елена стала искать спасение от него в твоей койке.
— Расскажу, — с сарказмом ответил сын. — Он избивал ее до полуобморочного состояния, заперев дома с двумя охранниками и никуда не выпуская. Она по ночам по несколько раз просыпалась от кошмаров, потому что ей снился Стефан и то, какие зверства он учинял дома. По его приказу один из его охранников грохнул ее дядю — вот что, млять, не мне, а тебе понять надо. А ты знаешь, почему Елена потеряла ребенка? Я расскажу тебе и об этом, — тяжело дыша, произнес Деймон. — Стефан спустил ее с лестницы. Просто потому, что ему что-то не понравилось в ее поведении.
Грейсон несколько секунд смотрел на Деймона с недоумением и каким-то испугом в глазах, не в силах сказать что-либо.
— Ну что, доволен обалденной историей? — с усмешкой спросил Деймон.
— Что ты несешь…
— Я пытаюсь открыть тебе глаза на правду. Да только ты настолько непроходимый болван, что это делать уже бесполезно.
— Ты вообще нормальный? — не веря своим ушам, воскликнул старший Сальваторе. — Если ты пьян, то иди проспись.
Деймон на протяжении нескольких секунд молчал, чувствуя себя каким-то загнанным зверем. Наверное, именно в этот момент пришло осознание: сейчас он совершенно один. Он уже давно не верил в крепость кровных уз и не считал отца и мать самыми близкими людьми, но, наверное, где-то в глубине его души, —
— Тебе правда легче в очередной раз принять сторону Стефана, чем единственный раз… Один чертов раз… Поверить своему сыну, а не ему, и копнуть глубже?
Голос Деймона стал тише и впервые за время их разговора дрогнул. Деймон смотрел Грейсону в глаза, до конца не веря в происходящее, и пытался найти в его взгляде хоть что-то, что показало бы ему, что он его услышал. Или, по крайней мере, хочет услышать. Но все было тщетно.
— Да, черт побери! — выкрикнул Грейсон. — Да, мне легче поверить ему, потому что я знаю, что сделал ты, и не вижу этому оправдания. Если ты думаешь, что я поверю в эти фантастические истории, то я советую тебе прекратить пить. Может быть, тогда в твоей абсолютно тупой башке появится хоть капля мозгов, а лучше — совести! И если ты ждешь, что я приму твою сторону, то ты тщетно на это рассчитываешь.
В какую-то секунду Деймону показалось, будто внутри что-то надломилось. Сердце пропустило несколько ударов, а затем забилось снова с бешеной скоростью и какой-то странной болью.
— Я знаю Стефана, Деймон, — с уверенностью произнес Грейсон. — И знаю тебя. И, поверь мне, не в твоих интересах, чтобы я вас как-то сравнивал, потому что сравнение будет явно не в твою пользу.
— Тогда какого черта тебя вообще интересует моя жизнь? — с дерзким вызовом и усмешкой спросил Деймон. — Даже если Елена ушла от него ко мне, не похер ли тебе? К нему она, поверь, не вернется, хоть ты тут весь на желчь изойди. А я, да, такой мерзавец, трахаюсь с женой брата. И как ты это изменишь?
В этот момент чаша терпения Грейсона переполнилась. Стоявший до этой секунды вполоборота к Деймону, он резко развернулся, замахнулся и кулаком ударил его в лицо. Все произошло настолько быстро, что Деймон, обладавший, в принципе, неплохой реакцией и координацией, только успел отшатнуться назад. Острая боль тотчас же пронзила голову, и сначала он не понял, как все случилось. Он инстинктивно с силой оттолкнул от себя отца и закрыл ладонями лицо, а, посмотрев на них, увидел на них алую кровь, которая стекала по левой стороне лица и закрывала обозрение. Судя по всему, была рассечена бровь.
— Мне жаль, что я вырастил такого ублюдка, — произнес Грейсон, вытирая с рук его кровь. — Ты мерзок и жалок, Деймон.
Он какое-то время молчал, а затем, посмотрев Деймону в глаза, не дрогнув, с полной уверенностью в голосе произнес, четко отчеканивая каждое слово:
— Я скорее назову сыном Стефана, чем тебя.
В этот момент входная дверь открылась, и в дом зашла Изабелла, по всей видимости, вернувшаяся с работы. Она не успела ничего сказать: едва увидев Деймона с окровавленным лицом, она охнула и метнулась к нему.
— Господи! — воскликнула она. — Что здесь произошло?
Изабелла взяла в ладони лицо сына, который даже не взглянул на нее, а с ненавистью и презрением смотрел в упор на Грейсона.
— Что вы тут устроили? Деймон... Грейсон...
— Спроси у своего любимого сына, — выплюнул Грейсон. — Я тебе скажу только одно: ноги больше этого выродка в моем доме не будет!
— Что ты такое говоришь?
Изабелла вновь повернулась к Деймону.
— Деймон, ответь наконец!
Деймон положил свои ладони на руки матери и отстранился.