В оковах его власти
Шрифт:
Не передать словами сверкающее от счастья лицо Маши. Мне большего не надо было.
ГЛАВА 9
МАША
Прикосновения к коже — мой новый любимый десерт. Я и не думала, что простым желанием касаться может выражаться голодание по человеку. До болезненных спазмов в груди. Мое голодание им утолялось именно такими прикосновениями к коже и целомудренным объятиям, в которых я находила самое уютное место во все вселенной. Иногда, я думала, что сплю. И отчаянно щипая себя, я была уверена, что в следующее мгновение непременно проснусь. Смешно и грустно не позволять себе быть счастливым и воспринимать реальность как она есть.
Просто потому что не могла поверить. Он и я. Как две противоположности, которые не должны были столкнуться в этом большом мире. Но запутавшись окончательно, нашли друг друга, испытав немало неприятных событий при этом.
Я смотрела в бездонные глаза и понимала, что испытывала к этому человеку настолько глубокие чувства, что мне было сложно и вздохнуть от всепоглощающего давления внутри. У меня не было сложных планов о том, чтобы влюбиться в него, я не мечтала об этом, даже бежала сломя голову как от страшной чумы, но все равно пришла к тому, что имела. Некоторым вещам просто суждено случиться, как ни оттягивай этот момент.
—Я могу подготовить для тебя место в нашем университете, или ты хотела бы остаться там? —спросил меня буквально на следующее утро Саша, умело расставляя красные линии, за которые я не хотела бы переходить, по его мнению. — Мы можем сделать проще, ты будешь и там, и тут. Просто здесь смежная специальность…например, — он запнулся на последней фразе, и в этом я увидела отголоски волнения. Даже несмотря на свою непоколебимость, он хотел видеть окончательное решение, принятое мною.
Скажи я, что не хочу ничего, он бы отпустил. Я уверена. Отпустил и больше никогда бы не искал, потому что несмотря на все угрозы, он не такой свирепый, как мог бы показаться.
—Саш, я буду тут, — несмело улыбнувшись, я, кажется, развеяла тогда тучу, скрывающую такую редкую улыбку. Почти никогда он не улыбался открыто, а тут долгожданная гостья несмело вступила в дом.
Саша проявлял терпимость и незыблемое спокойствие. На мои неумелые ласки, неспособность быть такой открытой сразу, и даже на мои отчаянные попытки быть для него идеальной. Они с грохотом проваливались, а позже наступали те самые разговоры, заставлявшие меня краснеть:
—Маш, не волнуйся. Все постепенно. Ты четыре дня как женщина, дай организму восстановиться. Если у нас теперь такая близость, это не значит, что я должен плевать на твое самочувствие и иметь так, как хочу. В отличие от многих твоих одногодок, я умею сдерживать свои порывы, даже если мне очень хочется оказаться в тебе, — он нежно провел губами по щеке, оставляя влажный след. —Даже если я закрываю глаза и вижу тебя голой словно наяву, а в носу обосновывается сладкий запах твоего тела. Даже когда пальцы горят, стоит мне только представить твою кожу, сидя в рабочем кресле. Это происходит всегда. Конечно, не нужно стесняться, но и не надо пытаться угодить мне, пренебрегая своим самочувствием. Мы будем заниматься сексом много и часто, я покажу тебе все грани, научу, подстрою под себя, раскрою тебя полностью, но это не произойдет быстро.
Он знал самые мелкие и даже не очень приятные детали, которые я бы хотела скрыть. Что у меня кровило после нашего первого секса еще несколько дней, что, когда садилась, мне было больно. Саша просто читал меня, и видел истину против моей воли. Даже когда я улыбалась и говорила, что ничего не болит.
Он просто не был бы Сашей Беловым, если бы не знал обо мне все. Чудом мне удалось отговорить его вести меня к врачу. О таких вещах я знала даже со своей скудной мед подготовкой. Норма, пройдет. Для него — повод задуматься и лишний раз переспросить. Прикоснуться к животу и провести ладонью по спине.
В обычном внимании для меня открывалась новая вселенная, бесконечная и далекая. Очень долгое время я заботилась о себе сама, и принимать такое участие от других стало для меня диковинкой.
Наши отношения не стали открытыми, но и не были грязной тайной. Я жила с отцом, но большую часть времени проводила на даче у Саши. «Мы» могли быть только там.
—Хочу, чтобы ты поняла. У меня сейчас куча проблем на работе, и на меня нацелено особое внимание. Я не могу подставить тебя под удар, и потому публично мы не должны проявлять никаких чувств. Это пока. Пока не утрясется то, что есть. Под меня продолжают копать, а это малоприятно, и обычно задевает всех вокруг. Нужно быть подальше от эпицентра взрыва. Тебе в особенности, — уставшие глаза смотрели на меня умоляюще. Неужели он думал, что я могла бы взбрыкнуть и не понять? Мне не нужно было признание, всеобщее внимание. Отнюдь.
Я видела, как он много работал, понимала всю глубину его проблем и тихими вечерами с радостью сидела молча рядом, перебирая кудрявые волосы, сейчас отросшие чуть больше обычного. Он не успевал сходить на стрижку, но каждый раз с особым желанием подставлял мне голову для массажа. Прикрывая при этом глаза от восторга. Иногда, измотавшись максимально, Саша мог уснуть в моих руках. И тогда напряженные черты лица разглаживались, лик молодел, а проблемы уходили из его жизни на какой-то промежуток времени. Период сна. Я гладила его тяжелую от нерешенных задач голову и охраняла неспокойный отдых Саши, надеясь, что очередное утро смоет все проблемы с первыми лучами пробивающегося сквозь шторы солнца.
Это был сломанный человек, которому нужна была любовь даже больше, чем воздух. Она его лечила после многих лет искалеченной реальности, приносившей лишь отчаянное сожаление о бесцельно прожитых годах, где единственным настоящим достижением стал сын. В детали я не была посвящена, но я и не хотела. В одном была уверенна однозначно: сын его главная ценность.
О нем Саша мог говорить часами, и я восторгалась тем, как сильно он любил Рустама. Не все матери так любят своих детей, как отец сына. И это не просто на словах. Я знала, что он следил за ним даже издалека, знала, что ему отзванивались люди и сообщали, что все хорошо. Саша был молчаливым наблюдателем, готовым в любой момент распахнуть объятия, просто если Рустам придет.
А в том, что все дороги в конечном итоге приведут их к друг другу, сомнений не было.
Прижавшись к Саше покрепче, я и сама упала в объятия Морфея, сложив руки на широкой горячей груди. Ладонь точечно считывала размеренное сердцебиение.
ГЛАВА 10
САША
Мои проблемы масштабировались быстрее, чем я мог об этом размышлять и искать выходы. Каждый день буквально вываливал на голову скопом еще больше задач. Я становился злым и раздраженным, и это еще при условии, что меня здорово так сдерживала Маша. Как ей это удавалось — оставалось загадкой, однако неопровержимым фактом.
Меня подсаживали. И я уже догадался кто, от кого, меньше всего ожидал такого. Все просто потому, что этому человеку я когда-то оказал услугу в ответ на простую просьбу. Я обычно не вел список тех, кому помог, но тут рассчитывал на лояльность. И никак не мог подумать, что она захочет на мое место и будет играть грязно через других заинтересованных в моем провале.
Дверь рабочего кабинета распахнулась без стука. Нежданные гости. В проеме, стоя как царь, возвышался Айдар. Вслед за ним вбежала моя секретарь.