В оковах его власти
Шрифт:
Прилетело по носу, и хруст разнесся аж в ушах.
Я люблю тебя, Саша, всегда буду.
Ложь.
Удар по голове — из рассеченной брови прыснула кровь, заливая зрение. Красные реки стекали по лицу и оседали на груди.
А ты знаешь, если люди по-настоящему любят друг друга, у них дети самые красивые. У нас будут.
Не будут.
Сплюнув кровь, я качнулся на пятках, замахиваясь слабой сейчас рукой и промазывая.
Саш, дай мне время, я должна подготовить своих. Это сложно.
Подготовила. Молодец, справилась.
Боль решила
Саш, это наша последняя встреча.
Люди вокруг кричали что-то, зал вопил, а соперник ликовал. Сжирал свою победу по чуть-чуть, а в глазах давно уже пылал огонь победы. Он разливался во рту сладко-горьким привкусом. Я знал это, на него легко подсесть.
Но не сегодня.
Это последний раз, когда я себе позволил упасть. Утопая в мягкости мата, призывно принимающего мое ослабленное тело.
В нокаут ушел красиво, плашмя, сука.
А проснулся уже в больнице, где были неровно покрашенные стены, что выскабливали глаза из-за своей белизны. Моргать было больно практически так же, как и дышать. А слюну глотнуть — и вовсе невозможно. Сейчас бы проснуться от кошмара, но нет —это реальность.
Кое-как сфокусировав плывущее зрение, я увидел спящую в углу мать с огромными синяками под глазами. Изможденная, она спала прямо на неудобном стуле.
Черт. Голова раскалывалась на миллион частей, и каждый вздох провоцировал новый прилив боли.
Щелчок дверной ручки сравнился со звуком разорвавшейся в метре от меня бомбы. Зажмурившись, я сделал себе только хуже.
—Очнулся? Ты чем думал, черт тебя дери? — саданув рукой по двери, закрыв ее при этом громко, отец в два шага оказался у моей кровати и разбудил дремлющую маму. Она моментально подскочила и вскрикнула:
—Прекрати, не в больнице же!
—А где? Где мне говорить? Откуда еще мне тебя забирать придется? — воспаленные глаза отца вперились в меня и прожигали дыру. Мне казалось тогда, что он постарел на пару лет. С последней нашей встречи точно.
—Я не просил приезжать…
—Не просил он! Он не просил! Ну зато ты отметился везде! Просто везде! И ребенка Азизе заделал. И сам чуть не угандонился. МОЛОДЕЦ! Мать до инфаркта практически довел, войну между мной и Айнуром развязал. Что теперь будешь делать? В тюрьму или что? Ты, блять, у меня выйдешь отсюда и пойдешь туда, куда я скажу…Ты будешь как миленький все делать, и мне посрать на твои желания. Теперь уже мне посрать!
Удар молотом пришелся по затылку. Что? Во рту разлился привкус неконтролируемого отвращения к самому себе. Ядом отравляя тело. Пиздец. Просто пиздец. Резко дернув головой, я попытался встать, но меня обратно снесло в кровать.
—Она беременна? — переспросил, на что получил новую волну отцовского негодования.
—А ты думал, что, засунув в нее член, ничего не случится? Господи, да девок мало, что ли. Трахай кого хочешь, но не дочь моего друга! Она же невинный ангел! Ее готовили для другого, там уже все договоренности были, а ты тут…
Отец, ударив кулаком по столу, скинул часть лекарств. Они грузно упали на пол, частично разбившись о кафельный пол. Осколки вонзались мне в голову. Подрагивающие плечи отца мать накрыла своими бледными руками, но он грубо их скинул.
Тошнота подкатила к горлу, однако я все-таки поднялся. Медленно и со стоном. Мать пришла на помощь, в то время, как батя продолжал меня поносить.
—Ты выходишь отсюда, бегом бежишь к ней и просишь руки. Женишься по-быстрому. И только попробуй сказать мне «нет». Она влюбилась в тебя как кошка! Глупая…
Спусковой крючок дернулся… Выстрел. Прямо в голову.
—Нет. Я тебе сейчас говорю. Ребенка обеспечу, но с ней не буду.
Глаза отца расширились от ужаса, а затем темные с проседью брови сошлись на переносице. По лицу прошлась судорога нечитаемой эмоции, и лишь в руках концентрировал злость. Приговор. Замахнувшись, он ударил меня по лицу, и я снова окунулся в ванную, наполненную запахом крови и желчи, приправленной отвращением к самому себе. Больно — это не то слово. Казалось, что я умру.
—Сыночка, боже! Что ты делаешь, прекрати. На нем нет живого места! — мать плакала, невесомо водя по моему лицу подушечками пальцев.
—Сыночку раньше надо было воспитывать. И думать надо было раньше! Сыночка! Клал твой сыночка на нас всех!
Вибрация в голове меньше не становилось. Несмотря ни на что, в своем ответе я был уверен.
Жениться по залету — это не обо мне, никому легче не станет.
—Ребенка я обеспечу, а насильно мил…не будешь, — вцепившись руками в больничное одеяло, я ощутил «вертолеты» совсем как при опьянении. Пиздец, как же плохо.
—Ах не будешь. Ты чем обеспечивать его собрался? Тебя в лесу закопают, по частям. И никто! Ни я, ни мои связи не помогут, дурак! Не будет он. Да кто тебя спрашивать будет, сопляк! Умей отвечать за свои гребанные поступки!
ГЛАВА 12
Маша
Врать отцу о событиях непреодолимой силы было уже невозможно, и сколько я могла оставаться у несуществующих подруг? В очередной раз заявившись домой с румяным лицом и краснющими губами, скрывать что-либо было уже бессмысленно. Порой счастье скрывать не только сложно, но и не нужно. Я тоже решила быть правдивой. В мире и так достаточно боли и лжи, зачем же ею наполнять еще свое бытие? Если можно просто отпустить ситуацию и позволить себе так много: жить. Именно так, как того хочешь ты.
—Ты с ним, да? — прочитав в моем внешнем виде положительный ответ, реакция отца стала совсем странной. —Понятно, — он сел в кресло у окна и устремил взгляд куда-то вдаль.
Заломив руки за спиной, я набрала в легкие побольше воздуха и тихо прошептала себе под нос скорее, чем четко ответила на вопрос:
—Я с ним чувствую себя счастливой, пап. Разве это не самое главное в жизни?
Он передернул плечами, что-то сказав мне в ответ, но я не расслышала. Голову при этом опустил к груди. У меня по лопаткам прошелся холодок, оставляя мазками панику.