В ожидании рассвета
Шрифт:
Видимая его часть теперь была в три раза больше роста самого демона, а невидимая — и того длиннее. Демон размахнулся, кшатри отпрянул в сторону… но копьё осталось у Гардакара в руках.
Демон размахнулся ещё и ещё, каждый раз не выпуская оружие, а Раутур всё уворачивался, тратя силы. Хохот Гардакара был слышен даже на горе.
— Заставляет кшатри перестать защищаться и напасть, — сказал Ламаш, но Фарлайт и так это понимал. — Что-то мне подсказывает, что даже черти не понадобятся.
Раутур размахнулся мечом и ударил им по земле. Громадная трещина вдруг разделила долину на две части. Не ожидая такого хода, демон провалился в раскол,
— Даже своих не щадит, — усмехнулся Ламаш.
— Наш-то бэл тоже забирал энергию из всех подряд, — отозвался Фарлайт.
— Демоны не бравируют чушью о долге и ответственности.
— …сказал тот демон, который призывал меня к этой самой ответственности, когда я был, по его мнению, несерьёзен.
Ламаш махнул на Фарлайта рукой, понимая, что спорить с ним бесполезно.
Раутур бросился в атаку, заставив демона отступить. Вдруг демон, казалось, оступился, оттеснённый к трещине.
В этот же момент Раутур преодолел расстояние между ними огромным прыжком, обрушивая на Гардкара удар величайшей силы…
Вспышка ослепила всех зрителей, что наблюдали за битвой обычным взглядом. Остальные же, оставшиеся в меньшинстве, увидели, как за долю секунды до удара Гардакар провалился в очередной портал под ногами, выпустив копьё из рук. Когда меч Раутура столкнулся с копьём, оно раскололось, и вся накопленная в нём энергия вспыхнула, отбросив кшатри назад. Гардакар появился рядом, и тут произошло то, что заставила рассмеяться даже напряжённого весь день Ламаша — из под полы парадного облачения судьи-демона выскочили пятеро крошечных чертенят, каждый с три кулака ростом. Черти запрыгнули на рыцаря, поднимающегося на ноги, и принялись плясать на нём, один и вовсе попытался достать лапами глаза Раутура через прорези в шлеме. Рыцарь быстро расшвырял чертей, которые тут же разбежались, кто куда, и оппоненты обменялись ругательствами.
Если раньше облако энергии Раутура было чётким, как кристалл с неровными мягкими гранями, из центра которого исходили тысячи потоков и одинаковыми петлями возвращались назад, то теперь оно смешалось. От прежней стройности не осталось ни следа. Кристалл превратился в битый витраж, потоки разрывались и фонтанировали в никуда. Судья, дай ему час-другой, легко залечил бы эти раны. Но этого часа у него не было.
Когда ослепшие зрители прозрели, они увидели, что оба дуэлянта вернулись к тому же, с чего начали, выискивая бреши в защите друг друга. Но теперь Раутур был ослаблен чертями, его щит разбился на кусочки ударной волной, а доспехи были смяты. Демон же, уставший не больше, чем от городской прогулки, вновь начал собирать энергию. На этот раз ресурсов ему недоставало, и он сформировал из того, что собрал, длинный клинок.
Только теперь Гардакар подпустил рыцаря к себе, и они перешли к ближнему бою, которого так ждали обе стороны. Удар, второй, третий — каждый раз их мечи беззвучно скрещивались. Четвёртый удар оказался для Раутура роковым. Демон ударил мечом по шее своего соперника, ровно в том месте, где её не прикрывали тяжёлые латы, и голова рыцаря покатилась по земле.
Все зрители изумлённо выдохнули, как один. Никто не ждал, что всё произойдёт так быстро. Со стороны западного войска раздался истошный женский крик, и одинокая фигурка побежала к павшему рыцарю, но остановилась на полпути.
Гардкар быстро разрубил лежащее тело на множество кусочков, сбросил их в трещину, развёл руки в стороны — и быстро соединил их, сжав пальцы в замок. Раскол схлопнулся с оглушительным грохотом. Демон выпустил из рук свой меч, тут же растворившийся — будто его и не существовало, и поклонился на обе стороны.
Но бой не был окончен: над местом раскола собирался еле видный силуэт рыцаря. Гардакар запоздало заметил его, вновь попытался собрать меч из воздуха, но не тут-то было: дух кшатри вдруг развоплотился и окружил его, как сдавливающий кокон. Тело демона, слабо шевельнулось, поднятое над землёй, и кокон распустился сотней полупрозрачных нитей. Гардакар упал с высоты ничком — жалел ли он в тот момент, что отказался от мысли сделать себе крылья? А дух Раутура вновь обрушился на него, ударив с такой силой, что демона вдавило в землю.
Фарлайт подскочил на ноги и вынул бутылку из складок балахона и отвинтил крышку. Ламаш непонимающе воззрился на него.
— Мажь руки, скорее! — воскликнул Фарлайт, и тут же, не дожидаясь действий собрата, принялся мазать ему ядом запястье. По долине раскатывался грохот, более громкий, чем в земную грозу. Ламаш, которого эта внезапная суматоха застала врасплох, вытащил свою банку и вылил содержимое на вторую руку.
— Дай ему своей крови! — выпалил Фарлайт и открыл портальную воронку.
Гардакар еле поднялся, когда обретший желанную ярость дух дал ему пару секунд передышки. Он сосредоточился, готовый опять пытаться развоплотить противника, как рядом с ним из портала вывалился Ламаш.
— Возьмите мою кровь, господин! — вскричал он, протягивая Гардакару руку. Тот вонзился острыми клыками фраоку в запястье и начал судорожно глотать. Кшатри взвыли от негодования. Тут же судья-демон создал из свежей энергии щит, чтобы дух не уничтожил его, пока он был занят кровопусканием.
Не без удовольствия Фарлайт наблюдал, как облако гардакаровой сущности съёживается, скручивается, а самого демона пригибает к земле, как немощного старика человеческой расы. Когда тот понял, что происходит, было уже поздно.
Хриплое проклятье вырвалось из его уст. И Гардакар растворился — как и подобало любому человеку или право имеющему, умеревшему от старости. Частицы его духа даже были не в силах вновь соединиться в единую фигуру, как это недавно сделал Раутур.
Призрак рыцаря обрушился на опустевшее тело, размалывая его в фарш — и исчез следом. Фарлайту показалось, что он почувствовал некоторое разочарование, исходившее от Раутура — ведь не он нанёс последний удар.
После этого и Ламаш осел на землю, расплылся растерянной горстью жира и мяса. Он оглянулся в сторону горы за мгновение до смерти — и сгинул.
— Дурачок, — прошептал Фарлайт, — тебе ж тоже яд в кровь попал.
И, как и предрекал Гардакар перед дуэлью, армия Раутура ринулась в бой. Её вела за собой бесстрашная женщина-рыцарь, Адара.
Гнев, возбуждение, страх, всеобъемлющее желание отомстить или обратиться в бегство — вот чем стала долина внизу. Фарлайт, стоящий на горе, видел перед собой бурный океан эмоций, который внушал ему опасливый восторг. Он встретил море один раз в жизни — когда наблюдал за «бессмертными» кшатри в одном из своих видений. Теперь же перед ним было настоящее, осязаемое море; о, оно было для него более реальным, чем море, состоящее из воды, оно бурлило, кипело, дрожало, кричало, ярилось и бесконечно билось — одними волнами о другие, неудержимо, как изначальная Тьма, из которой когда-то родилось.