В плену его страсти
Шрифт:
– Ты собирал на меня информацию… Боже, да кто ты такой?! Ты ее знал, да? Поэтому твой помощник нашел меня? В этом был твой план?
Я уже не могу держать эмоции в узде. Меня накрывает паника и одновременно истерика.
Крепкую хватку на плечах я даже не сразу чувствую. Только оказавшись закинутой на плечо мужчины, начинаю отбиваться.
– Хватит! Пусти! Отпусти!
Спорить и драться бесполезно - слишком разные весовые категории, но я продолжаю снова и снова, пока внезапно на меня не обрушивается
Истошно ору от неожиданности, а потом от холода. Пытаюсь вывернуться, но Камиль слишком крепко держит. Справляется даже одной рукой, и так мне обидно становится за свою беспомощность. Будто я бестолковое домашнее животное, с которым можно сделать все, что заблагорассудится.
Стою, зажмурившись, дрожу и не сразу понимаю, что вода становится вдруг теплеет.
– Успокоилась?
Коротко киваю, хотя это и не так вовсе. Я не успокоилась, у меня просто закончились силы, и накатила апатия вместе с беспомощностью.
Камиль начинает раздевать меня, сбрасывает мою мокрую одежду, но сейчас я совершенно не чувствую от него даже малейшего намека на что-то интимное. Хотя я вообще сейчас ничего не чувствую.
– Согрелась?
Ещё один вопрос, и ещё один мой равнодушный ответ.
– Ты правда ее… знал?
Тяжелый вздох служит лучше любых слов. Однако Тагаев снисходит и до ответа:
– Знал.
– И вы были… вместе?
– Собирались пожениться.
Вдоль спины пробегает мороз. Пожениться... Он, значит, любил мою родную мать, а я, получается, просто - замена?
– Но она предала меня, - чуть погодя добавляет он.
– Изменила.
Казалось бы, разве можно добить меня еще сильнее? Нет. Но у Камиля выходит. Снова и снова. Он погружает меня в тайны прошлого, чтобы…
– Это ты ей отомстил?
– понимаю, что задавать такой вопрос опасно. С ним вообще рядом теперь очень опасно. Кто знает, что в голове у преданного мужчины, который видит во мне лишь тень моей матери.
– Чтобы она не дожила…
Резкая хватка на плечах вынуждает развернуться.
– Херню не неси, - едва ли не рычит он.
– Откуда такие бредовые мысли?
– Ты ведь был с ней… Вы же почти поженились…
И тут меня озаряет шальная мысль. А что если… Только не это!
– Когда это было? Сколько лет назад?
– в панике спрашиваю, пытаясь просчитать - возможно ли, что Камиль…
– Мы не трахались с ней ни разу, - верно истолковав мой ужас, осаживает меня Тагаев.
– Так что выброси свои идиотские мысли.
По крайней мере ,хотя бы одним безумием меньше.
– Ты не ответил - про маму. Ты ей отомстил? Наказал?
– Она вынуждена была уехать. Больше мы с ней не виделись. Я и пальцем ее не тронул. А вот откуда ты понабралась этих идей?
У меня никогда не было отношений с парнями. А с такими
– Мне передали конверт в клинике. Там были фото и мобильный телефон, на который позвонил неизвестный и рассказал про мою мать.
Я не смотрю на Камиля, но чувствую перемены в нем. Я вообще почему-то все острее ощущаю его, словно мы становимся ближе друг другу, хотя на самом деле как раз наоборот.
– И ты пошла рыскать по квартире?
– отстраненно спрашивает он.
– Не моя идея. Я же не поверила сначала, но он сказал, что у тебя есть папка, где я найду доказательства.
Тагаев больше не произносит ни слова. Просто молча выходит из душа, и все. Во мне такая опустошенность, что я просто стою и тупо смотрю на кафельную плитку, пытаясь понять, что именно чувствую.
Наверное, отчаяние. Разочарование. Да много чего еще. Кое-как собрав себя, выбираюсь из душа и, замотавшись в полотенце, выхожу в коридор, чтобы тут же наткнуться на Камиля. Он уже одет и явно собирается уходить.
– Из квартиры не выходить, - бросает он.
– Все, что нужно, решай через Василия.
А потом все. Уходит, хлопнув дверью и оставив меня одну. Только в этот раз мне кажется, что это как жирная точка между нами.
В комнате переодеваюсь и даже не сразу понимаю кое-что - телефон тот самый пропал. А вот фото нет - так и осталось лежать на тумбе. Можно было бы пойти и попробовать дочитать информацию в той папке, но я не уверена, что Камиль оставил ее. Да и шариться по его вещам после всего кажется еще более постыдным.
Я просто слоняюсь без дела, валяюсь на кровати, пытаюсь немного принять новую реальность. Но противная боль в груди то и дело провоцирует никому не нужные слезы.
А ближе к вечеру достаю свой мобильник и набираю мамин номер. Она ведь должна мне рассказать правду?
33 Алика
Ответа нет очень долго. Мне даже приходится снова набрать номер, когда все же слышу привычный и ставший родным мне голос.
– Что тебе надо?
– Мам, привет, - сдавленно говорю.
– Совсем совесть потеряла, да?
– раздраженно фыркает она.
– Или решила, что я тебя обратно пущу?
– Нет, я… Я же не за этим, - обреченно вздыхаю. И на что я только надеялась? Ведь за все это время она ни разу не позвонила. Теперь, наверное, понятно, почему. Но ведь раньше же мне казалось, что она меня любит.
– Тогда зачем звонишь?
– Это правда, что ты меня удочерила?
Мама долго молчит. Словно не ожидала такого вопроса.