В поисках Либереи
Шрифт:
– Как – это нам предстоит выяснить позже. – задумчиво кусая губу, проговорил Пуанкаре и поглядел на министра Внутренних Дел. – Сейчас нам надо узнать, кто стоит за убийством.
Луи Мальви закрыл папку.
– По данным опроса персонала отеля: Калашников вёл замкнутый образ жизни. В день убийства филёры, после контакта с Кожемякой, проводили его до дверей гостиницы, откуда он больше не выходил. По словам портье: старика иногда навещала внучка Елизавета Калашникова. Была она и сегодня, только не долго, и ушла сразу после обеда.
– Её надо допросить, – сказал президент.
– Это невозможно, господин президент. Сейчас она уже пересекла границу Германии.. В шесть часов вечера она села в поезд «Париж—Петроград».
Пуанкаре сделал знак, который на языке парижских клошаров означал: «конец всему» и прокомментировал его в более приемлемой интерпретации на русском:
– Куда ни кинь— всюду клин!– блеснул знанием русских поговорок глава Третьей Республики и подытожил:
– Итак. В сухом остатке имеем один труп, пропавшую часть рукописи и, возможно, крота, который сливает кому-то информацию. – в голове у Пуанкаре завертелась ещё одна русская пословица: «Утро вечера – мудрее», но он решил, что одной поговорки будет достаточно и сказал просто: – Это ужасно, господа…
Александр проснулся поздно. Вчерашние события выбили его из колеи и к вечеру он естественным образом залип в одном из ночных заведений на большой и веселой улице Сен-Дени. Как вернулся домой он не помнил.
Ночной гуляка поднял голову с всклокоченными волосами и оглядел блеклые обои меблированных комнат, в которых он прожил с отцом последние три года после своей отставки из армии. За стеной малыш-Юсуп отчаянно ругал кого-то на своём восточном языке вперемешку с французскими междометиями. Получалось очень красочно. Юсуп торговал марокканскими коврами и тканями в своём магазинчике расположенном тут же, на нижнем этаже доходного дома в центре Монмартра. Сегодня была пятница —священный день, но Юсуп не спешил открывать свой магазин. Ночью кто-то проник в общий коридор и украл подшивку газет и журналов, которые были выставлены в коридор, чтобы не захламлять пространство квартиры Юсупа. Вместе с подшивкой исчезли и хромовые сапоги турка, что больше всего возмущало марокканскую жену Юсупа, которая также кричала всё утро, намекая на нечистых на руку соседей. Александр вспомнил, что возвращаясь вчера поздно, он споткнулся о баррикаду обуви и макулатуры наваленную у его двери. «Так тебе и надо» – мстительно подумал Александр. – «Сколько раз было говорено: прибери свой мусор».
Ещё он вспомнил слова фабриканта о какой-то сетке, с помощью которой можно было расшифровать послание закодированное в рукописи Иеорнима. «Сетки специально перепутаны» – кажется так говорил Фёдор Яковлевич. Александр вскочил с кровати и, продрав глаза, подошёл к столу, где ворохом лежали бумаги отца. Тот на склоне лет увлекался астрологией: стол был завален рулонами астрологических карт, гороскопов и диаграммами движения планет. Он пробежал взглядом собственную натальную карту, составленную отцом за несколько дней до смерти. Из расположения звёзд и планет начерченных на плотной бумаге Александр ничего не понял, но гороскоп ему не понравился. В поисках сетки-ключа он облазил весь рабочий стол, заглянул в шкаф с книгами и ничего похожего не обнаружил. Он уже собрался бросить эту затею, как взгляд его остановился на кальках размером с формат рукописи, на которых были нарисованы разноцветной тушью кружочки планет разного диаметра. Это были кальки с его натальной карты. Количество их оказалось равным количеству листов рукописи, из чего Александр предположил, что они вполне могли быть ключами к расшифровке. Возможно таким способом отец решил замаскировать сетку под гороскопы. Эту находку он решил показать Калашникову и не откладывая отправился в отель «Виктория», где проживал старик-фабрикант.
Уже в вестибюле гостиницы Александр почувствовал особую нервозность персонала и выражение страха в глазах кастелянши, встреченную им на этаже, где жил Калашников. Дверь в его номер была настежь открыта и, заглянув комнату, он увидел дух горничных убиравших разбросанные вещи и книги в два больших чемодана, стоящих в центре комнаты. На вопрос Александра: —« Где хозяин», горничная, увидевшая его в проёме двери, сделала круглые от страха глаза и сказала:
– О месье, нам запрещено разговаривать с посторонними на эту тему. Вы наверно знакомый убитого… – она осеклась на полуслове и зажала рот руками, – О, пожалуйста месье не говорите никому…полиция запретила говорить мне об этом, пожалуйста месье, вам лучше уйти…Прошу вас!
Александр почувствовал, как нарастает в нём волна паники. Сковавший его тело страх, пробежал неприятным холодком по спине и засел в животе тяжёлым колом. Ноги сами пришли в движение, он молча развернулся, и будто движимый чьей-то невидимой волей, пошёл, всё быстрее и быстрее ускоряя шаг, к выходу из гостиницы. В голове повторяющимся рефреном звучало: – «Вот это да… Вот это да…»
Из отеля он вылетел, как пробка – уже бегом, совершенно ничего не соображая и не видя вокруг. Пробежав с десяток метров, он остановился чуть не попав под знакомое «Пежо», которое рвануло следом за ним от дверей злополучного отеля. Поравнявшись с Александром, Ален Ришар, сидевший за рулём, кивнул ему со снисходительной улыбкой и поинтересовался:
– Далеко бежим?
Александр остановился и смерил агента взглядом полным презрения и ненависти:
– Вы животные! Что вам сделал несчастный старик…– он задохнулся то возмущения и теперь был готов применить на практике все свои навыки в кулачном бою.
Ален откинул дверку авто и сказал примирительно:
– Садитесь, редактор уже ждёт нас.
Поколебавшись Александр сел в автомобиль.
Первое, что сказал расстроенный Рене встретив Александра в своём кабинете было заверение в том, что к убийству хранителя он не имеет никакого отношения. Выражение досады на его лице появившееся с утра, после того, как ему сообщили, что идиот-шпик, наблюдавший за квартироЙ Александра, зачем-то украл подшивку старых журналов, было ещё усугублено полнейшей неясностью обстоятельств вчерашнего буйства. Усадив новоиспечённых журналистов, имевших к древнейшей профессии такое же отношение, как и представители другой не мене древней профессии, редактор перешёл к детализации плана.
– Завтра вы едете в Питер. Билеты, подорожные, и жалованье за три месяца получите завтра с утра, перед отправкой в Россию. Ваша задача: для начала в Петрограде найти Елизавету Федоровну Калашникову и выяснить, где находится исчезнувшая часть рукописи. Вторая, скрытая задача: информировать редакцию журнала о положении истинных дел в городе, о настроениях в войсках и в правительстве.– Редактор пошутил, что только, африканские племена не имеют сейчас резидентуры на территории России.
– Шпионят все. – сообщил он. – И в этом нет ничего зазорного.
Закончив этот монолог, Рене развёл руками и рассмеялся удачной шутке насчёт африканцев, но он ошибался: в семье министра юстиции Временного правительства Александра Зарудного, служил арапчёнок, который регулярно докладывал в посольство Конго сведения имеющие гриф: «Совершенно секретно».
– Что нам делать если мы найдём Калашникову? – спросил Ален явно скучая, – Ведь она, похоже, не имеет отношения к этому убийству?
– Я вообще пока ничего не понимаю, – вставил Александр свою реплику. Он действительно был далёк от темы и ему совсем не хотелось учавствовать ни в каких поисках.
Редактор понимающе качнул головой.
– Да, вы не в курсе, но похоже внучка фабриканта увезла рукопись в Петроград. Это пока только предположение, но оно более оптимистичное, чем если бы рукопись забрал убийца.
В голове у капитана начало проясняться. Он вспомнил последние слова старика и кажется понял, что он имел в виду, говоря о мерах, которые нужно принять.
– Похоже, что Фёдор Яковлевич успел… – поговорил Александр задумчиво. Увидя устремлённые на него взгляды редактора и Алена, пояснил: