В прятки с отчаянием
Шрифт:
Зейн немедленно сорвал с нее рубашку, разглядывая ее немного растерянно из-за поглотивших его сознание совершенно неведанных эмоций. Девушка задохнулась, утонув в объемных, почти полностью затопивших радужку зрачках, она не знала, как все это понять, а он притянул ее к себе, и целовал так, что думать больше ни о чем не хотелось. Цепочка влажных поцелуев снова спустилась на шею и дальше, подбираясь к груди, заставляла Танию выстанывать его имя раз за разом…
— О, Зейн, пожалуйста, пожалуйста… — и только мощная грудина под ее ладошками вздымалась, выпуская наружу низкие приглушенные стоны, когда
Непроизвольно выгнув спину, Тания откинула голову назад, подставляясь под его ласки, растворяясь в своем желании, и едва заметно шевельнула бедрами, чтобы еще раз ощутить взвинченность Зейна. Он желал ее, прямо сейчас, сию секунду, непроизвольно вжимая девушку еще сильнее, до хруста, до боли вплавляя ее в себя и ничего больше не соображая… Пальцы наткнулись на маленькую полоску ткани, которая безжалостно удалилась с тела за ненадобностью, обнажая девушку перед мужчиной всецело. Крепко сжав челюсти и снова позабыв, как сделать вдох, он оглядел ее всю, и, облизал пересохшие губы, тяжело выдыхая горячий воздух из приоткрытого рта.
Тания видела, как изнывало его тело от возбуждения, видела нетерпение в глазах и некоторую робость в действиях, будто он не готов был завершить начатое. Решив, что пора брать дело в свои маленькие ручки, она быстро справилась с поясом его брюк и высвободила член, пробежавшись по нему пальчиками, заставляя мужчину неизбежно дрожать от их нежного напора. Он был горячий и просто каменный от прилившей к нему крови, когда она, направив его в себя, села сверху так резко, позволяя проникнуть на всю длину, что Зейн вцепился в ее бедра ладонями, крепко прижимая к своему телу. Сладкий миг, какие-то секунды, которые срывали крышу напрочь, погружали в неизвестные, но до чертиков острые ощущения…
— Стой! Подожди, не торопись, это слишком… — он не мог сказать или как-то попытаться охарактеризовать то, что он чувствовал в этот момент, знал только одно, ничего подобного в жизни с ним не происходило, все мысли спутались, думать ни о чем не получалось…
Тания медлила, давая ему привыкнуть к себе, но жажда сильна и вот она уже нетерпеливо повела бедрами, потянулась за новым поцелуем и начала плавно двигаться на нем, приближая его к пику наслаждения. Зейн чувствовал, какая самка горячая внутри, как обжимала его плотно, погружая сознание в немыслимые эмоции. Стоны сдерживать больше не получалось, как ни сжимай челюсти, как ни пытайся что-то там контролировать, а двигавшаяся на нем девушка полностью взяла над ним власть, одержала абсолютную победу, подчинила абсолютно…
— Тания, — прошептал он ей в губы, будто умоляя, стремясь в нее всем своим существом, подчиняясь ее ритму, помогая каждому ускоряющемуся движению, не сводя с девушки глаз и растворяясь в настойчивых прикосновениях вспухших от поцелуев губ, во влажном теплом скольжении, в беспорядочно оглаживавщих его плечи, нежных касаниях узких ладоней, что мурашки разбредались по коже волнами до самых кончиков пальцев, с силой впивавшихся в подающиеся навстречу бедра девушки, отдававшей ему себя без остатка.
— Зейн, — чуть слышно выдохнула кочевница, уже мало что понимая, только чувствовала, что разрядка совсем близко. Губы Тании то прихватывали, то отстранялись, для того чтобы вдохнуть, и опять целовали его так торопливо, беспорядочно и жарко. А его собственное имя из уст девушки, когда она двигалась на его члене, все быстрее и глубже насаживаясь на него, звучало настолько развратно и нескромно, а ее опаляющий нервы шепот так сводил с ума, что Зейн прекратил о чем-либо думать и начисто растворился в новых для себя ощущениях.
Звуки их соития, мерные шлепки голых тел друг об друга, шепот, переходящий в постанывания, срывающийся с губ, влажные сочные поцелуи на пределе откровенности внедрялись в сознание и все стоп-сигналы оказались сорваны, все барьеры разрушены, только близость осталась между ними, бесстыжая в своей откровенности. Зейн вдыхал аромат ее возбуждения и уже не мог больше сдерживаться, из его груди вырывались взрыкивающие хрипы, ему казалось, что как только он шевельнется чуть сильнее, то произойдет что-то невероятное.
Тания больше не хотела медлить, движения ее становились все резче и сильнее и, уже не в силах больше сдерживаться, она стиснула его бедра коленками, выгнувшись, протяжно застонала. Зейн понял: все, это его предел. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а потом провалилось куда-то в солнечное сплетение. Тания прижалась к нему всем телом так тесно, задыхаясь, трясясь от разливавшейся внутри неги и горячего озноба, что чувствуя спазмы женского тела и сладкую пульсацию девушки, передавшуюся ему дрожью, он взорвался потрясающими эмоциями, утонув в волшебном ощущении обладания женщиной…
В груди сдавило от явно выделившихся в мозгу эйфоретиков, потому что хотелось смеяться в голос, покрывая изумительное тело девушки множеством благодарных поцелуев. Испытав оргазм, Зейн понял, что это одновременно было завораживающе прекрасно и заставляло чувствовать себя обычным, примитивным человеком, и это страшно раздражало! Он не должен, не должен был испытывать подобное, это удел низших существ! Но факт, в данный момент девушка сидела на нем сверху, обнимая его за плечи, терлась щекой о его висок, тихонько всхлипывая, а он вдыхал ее запах и ему было настолько хорошо и спокойно, что казалось — вот так сидел бы всю оставшуюся жизнь…
Справившись со сбитым дыханием и дрожью, Зейн пытался загнать все запрещенные эмоции поглубже, снова превращаясь в восковую фигуру. Плоховато получалось… У него подрагивали руки, подкашивались колени, а сердце забыло как нужно биться в нормальном ритме. Это все она. Тания. Да что это за примитивная самка такая, с которой он постоянно теряет весь контроль? А, главное, как ей все время удается заставлять его инстинкты брать верх над разумом?
— Как ты все-таки это делаешь? — голос Зейна звучал гулко и тихо в сумерках комнаты, но Танию все равно немного потряхивало, потому что после того, как закончилось это ошеломляющее безумство, она довольно сильно испугалась. Она боялась его реакции, ведь он презирает ее, для безупречного она всего лишь самка примитивных… Девушка боялась до ужаса, до гусиной кожи… То, что она испытала с этим человеком, было похоже на сон, на альтернативную реальность, на то, чего не могло или не должно было быть. Она чувствовала: все закончилось, возбуждение схлынуло, пар спущен и опять возвращалась суровая действительность.