В пылу любовного угара
Шрифт:
– Угомонись, – буркнул Петрусь. – Ребятам возвращаться пора, уже некогда варить, а с собой им все равно нельзя взять даже хлеба. Их там обыскивают, чуть ли за щеками не смотрят.
– Как – возвращаться? – всплеснула руками Лиза. – Зачем? Они должны остаться! Мы их спрячем!
– Нет, нельзя, – покачал головой один из пленных. – За наш побег там каждого десятого расстреляют. Такой грех на душу мы не возьмем.
Лиза даже согнулась под тяжестью обуявшего ее ужаса.
– Да ничего, не тревожьтесь… – смущенно улыбнулся парень. – Такая жизнь, что ж. Спасибо вам, мы и так будто дома побывали. Наелись до того, что вот-вот, кажется, лопнем. Поработали замечательно! – Он подмигнул Петрусю и хмыкнул как-то очень многозначительно.
– Ага, – скромно подал голос второй «студент», – и правда, как будто дома. И еще такую красавицу повидали… Дай вам Бог здоровья, товарищ! – И он неловко, но храбро схватил руку Лизы и поднес ее к губам.
У нее опять слезы навернулись от этого восторженного, мальчишеского поцелуя. Отвернулась к окну, пытаясь скрыть их, и спохватилась:
– А как же бурьян? Развалины-то не успели очистить!
– Да и шут с ним, с бурьяном, – ухмыльнулся Петрусь. – Рабочей силе не было дано задания. Кто ж виноват, раз хозяин напился, как последняя сволочь, и выпустил все из-под контроля? Он и виноват, что работу не сделали. Пускай сам потом рвет ту траву.
– А… а ты ему не сказал? – робко заикнулась Лиза.
– Разве я сторож брату моему? – вскинул соболиные брови Петрусь. – И вообще, шут с ним, говорю, с тем бурьяном, мне лично он нисколько не мешает.
Парни ушли после многочисленных «до свиданья» и «спасибо» и еще помахали Лизе от ворот. Она стояла на крыльце и утирала слезы, которые пролились-таки. Может быть, Петрусь позовет этих ребят еще? Тогда она обязательно приготовит им что-нибудь более сытное. Хотя, кажется, ничего такого в доме нет. А на толкучке она видела сегодня сало. Можно было бы поменять на сало какие-то вещи. Только какие? Надо посмотреть в шкафу…
Лиза вошла в комнату и опять поморщилась: кислятиной несло по-прежнему. Наверное, разлили бражку. Хотя вроде бы луж на полу нет. Ладно, нужно открыть окна и проветрить квартиру, а потом посмотреть в шкафах, выбрать что-нибудь для обмена на продукты.
Она открыла шкаф и ахнула: кислятиной тянуло отсюда. Внизу, под платьями, стояла какая-то коробка. Лиза нагнулась, хотела вытащить ее, но отдернула руки. В коробке лежали узкие металлические трубочки, запаянные с одного конца, стояла бутылка, из которой несло едкой гадостью. Кислота! Интересно, серная, азотная, соляная? Да какая разница! А тут что? Жестянки, заполненные каким-то составом. О, кажется, поняла: отец Игнатий говорил о кислотных минах, значит, она видит заготовку для них.
Старик вчера также обмолвился, что Петрусь заканчивал химфак Киевского университета и что у него будут два помощника. Так вот же они, те помощники, Лиза их видела несколько минут назад. «Поработали замечательно…» – сказал один из парней. Та-ак… Теперь все стало ясно и с травой, и с целенаправленным спаиванием пана Анатоля. Очистка развалин была только предлогом, чтобы привести сюда помощников: очень может быть, что парни – с того же факультета, что и Петрусь.
Насколько понимала Лиза, действие кислотной мины основано на том, что кислота разъедает тонкую металлическую перегородку в сосуде, куда налит реактив, и, соединившись с ним, вызывает взрыв.
Вдруг что-то загрохотало в коридоре. Лиза панически захлопнула шкаф и одним прыжком оказалась в дверях. О боже, воскресение из мертвых! Явился пан Анатоль, некоторым образом очухавшийся, хотя глазки его все еще самопроизвольно собирались к носику. Видок у него исключительного качества!
– Наик… ик… наикоханнейшая Лизонь… оньк… – с невероятным усилием выговорил он, – а где полоня… а где пленные? Бурьян, трава… партизанен пуф-пуф… – Он сделал попытку наставить на Лизу указательный палец так же, как делал Петрусь, но промахнулся и ткнул в косяк.
– Полицай увел их обратно в лагерь, – непринужденно сообщила она.
– Увел?! – разинул рот Анатоль.
Лиза поморщилась и отпрянула. Нет, ну просто газовая атака какая-то! А придется быть любезной с этим слизняком. Домохозяин все-таки.
– Как увел?! – продолжал вопить домохозяин.
– Спокойно, – любезно пояснила Лиза. – Вы не отдали им распоряжений, поэтому они не работали.
– Но почему он не разбудил меня? – чуть ли не всхлипнул Анатоль. – Почему не заставил их заняться делом?
– Разве он сторож брату своему? – пожала плечами Лиза. – Извините, я должна отдохнуть.
И она бесцеремонно выставила несчастного Анатоля за дверь.
* * *
– Муравьев? – в один голос воскликнули Марина и Алёна.
– Ну да, Муравьев, – кивнула Катя. – А потом они начали панически орать, мол, все, пропали, мол, дураками были, что ввязались в эту историю, а теперь-то они понимают, что никакими деньгами тут не успокоишься, потому что Муравьев их очень быстро возьмет за…
Катя глянула на Алёну и, усмехнувшись, закончила явно не так, как собиралась:
– За всякие выступающие части тела. И не просто возьмет, но и отрежет им те самые части. А вообще, кто он такой, Муравьев-то?
– Муравьев Лев Иванович – начальник следственного отдела города, – пояснила Марина. – Знакомый Алёны. Вон ее… – И редактриса энергично указала подбородком на нашу писательницу, как будто в кабинете находилось еще две или три носительницы данного имени и Марина ужасно боялась путаницы.
– То есть, выходит, благодаря вам мы спаслись? – спросила Катя, как бы даже с некоторым священным ужасом уставившись на Алену. – Вы запомнили, что нас увезли в сером «Ниссане», позвонили своему знакомому начальнику… Ничего себе! Как здорово, что я оказалась с вами знакома! – девушка попыталась рассмеяться, но вместо этого всхлипнула. – А идиот черноглазый, ну, который нас похищал, сказал, что никаких ваших книг не читал, знать вас не знает, ему Пелевин нравится. Вы можете себе представить?!