В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня
Шрифт:
шаманизма, а также трансформированной в духе
«контркультуры» христианской мифологии нашли свое отражение в
кино — и в препарированном для широкого потребления
виде в фильмах Голливуда и в картинах, рассчитанных на
сравнительно узкие аудитории.
Респектабилизироваиное порнокино показалось хозяевам
кинобизнеса неким спасительным средством для выхода из
кинематографического кризиса.
В Европе своеобразный допинг респектабилизировпино-
му
фильма «Эммануэль». Картина была поставлена
режиссером Жюстом Жэкином по одноименному роману,
опубликованному за десять лет до выхода фильма. В романе
рассказывалось об испепеляющем сексуальном комплексе,
охватившем жену европейского дипломата в одной из
азиатских стран, и «излечении» от этого комплекса при помощи
сексуальных излишеств. В ту пору роман стал
бестселлером, причем в прессе долго обсуждалась «загадочная»
фигура автора, скрывшегося под псевдонимом Эммануэль
Арсан, а издатель сообщал, что получил рукопись из
Бангкока. Позже, когда речь зашла о весьма солидных гоно-
7-1157
177
рарах и защите авторских прав, Арсан объявила свое
настоящее имя.
Фильм «Эммануэль» вышел сперва в Париже, а потом
и в других европейских столицах и быстро принес
огромные барыши его создателям. Он идет с немалым успехом
и по сию пору.
Чем же объяснить такой успех? Эротическими сценами,
показанными на фоне таиландских достопримечательностей?
Но ведь эротика не новость для французского экрана.
Дело здесь, очевидно, все в той же респектабилизации
порнографического кинозрелища — ведь в фильме «Эммануэль»
не просто показывались порнографические живые
картинки, как в каком-нибудь захудалом кинотеатре на Пляс Пи-
галь, — здесь все было сделано с размахом. Экзотика
азиатских столиц. Продуманные туалеты. «Интеллектуальный»
антураж: жену дипломата, которая предавалась
эротическим приключениям в странах юго-восточной Азии,
сопровождал профессор сексологии.
Но если Эммануэль играла безвестная дотоле
голландская манекенщица Сильвия Кристель, то в роли профессора
выступал знаменитый французский актер Ален Кюни,
снимавшийся у крупнейших режиссеров Европы Марселя
Карие, Федерико Феллини, Лукино Висконти. Здесь явно
проявлялось стремление хозяев кинобизнеса респектабилизи-
ровать порнографию.
Респектабилизации порнографии помогла пресса.
Престарелый Ален Кюни, о котором писали, что он
«спас» фильм «Эммануэль» от аморальности, в
многочисленных интервью солидно рассуждал о благотворном
влиянии
сексуального воспитания, о сущности «механики любви».
«В том, что относится к сексу, мы живем еще в
каменном веке, — разъяснял Ален Кюни непросвещенной
публике. — Я считаю, что настал момент, когда всем тем
женщинам, которые жалуются с утра до вечера, пишут письма в
журналы, звонят на радио, чтобы узнать мнение экспертов,
следует объяснить, как можно достичь полного счастья
при помощи секса. Я с охотой беру на себя эту миссию».
При этом он позволял себе даже критиковать картину,
в которой снялся и которая принесла и продюсеру, и
режиссеру, и актерам немалые доходы: «Эммануэль»,
дескать, это фильм, в котором играют плохо подготовленные
актеры и который поставлен плохо подготовленным
режиссером. Лично он, Кюни, не мог спасти положения дел,
потому что там просто нечего было спасать: фильм не
представляет собой никакой ценности, и весь мир это видит.
178
Предлагаемая в этом фильме эротичность, заявлял Ален
Кюни, имеет те же основания, как снег в солнечный день.
Однажды, когда фильм уже монтировался, продюсер
сказал мне: «Ален, я готов убить себя. Я вложил все свои
деньги в это дело, а получилась лента, которую
постесняются показывать даже на Пляс Пигаль». Я отговорил его
от приведения в исполнение этой угрозы, и уже на
следующее утро фильм собрал свои первые миллионы».
Конечно, подобные интервью, такого рода критика—
все это часть хитрой продюсерской стратегии, призванной
придать порнографическому зрелищу видимость
кинематографического произведения, вокруг которого можно даже
вести искусствоведческие дискуссии.
«Эммануэль» как бы дала толчок для появления
псевдопроблемных фильмов, в которых откровенная эротика
прикрывается разного рода модными одеждами из арсенала
общественной жизни — здесь не только проблемы
«сексуальной революции», но и определенная доля критики
буржуазного общества. Тот же Жюст Жэкин, который
«открыл» для публики Сильвию Кристель, сделал ее образцом
современной «раскованной от морали» молодой женщины,
как бы запрограммировал чуть ли не все модные
журналы: манекенщицы больших фирм стали удивительно
напоминать Эммануэль.
Позже появились фильмы «Эммануэль-два» и «Черная
Эммануэль», где в сексуальный эпатаж включилась
актриса-негритянка Лаура Гемзер, ставшая в последние годы