В садах чудес
Шрифт:
— Играй, — шепнул Сет Хамвес младшему брату. Сет Хамвес догадался, — играй. Жрец Нуна — бога предвечного океана — хочет, чтобы ты играл. Ты скоро все узнаешь.
На лице Йенхарова выразились изумление и восторженная веселость. Он поднес флейту к губам.
Ему захотелось сыграть что-то необычное. Он начал импровизировать. Теперь уже Сет Хамвес смотрел на младшего брата с любопытством. Никогда еще Йенхаров не импровизировал с таким старанием. Сначала мелодия как бы не могла определиться, затем основным сделался мотив призывности, флейта доверчиво звала, рассыпались нежные просительные трели. Но вот, взяв последнюю высокую ноту, Йенхаров смолк. И немедленно из-за алтаря выступил приветливый старик в темном одеянии.
— Здравствуй, Йенхаров, ты чудесно играешь, благодарю тебя. И тебя я приветствую, Сет Хамвес. Буду счастлив разделить с вами трапезу.
— Вы и есть жрец древнего бога Нуна? — спросил Йенхаров, и вопрос его прозвучал очень непосредственно и даже по-детски.
— Да, Йенхаров, это я, и я очень хотел встретиться с тобой.
Йенхаров почувствовал гордость, смутился и улыбнулся от смущения. Кажется, впервые в жизни он всерьез, и, должно быть, для какого-то важного дела, кому-то нужен.
Жрец не повел их в свою потайную комнату. Они сели у алтаря и принялись за еду. Сет Хамвес уже понял, что жрец хочет о многом рассказать Йенхарову, и не просто так, а потому что это связано с предстоящим путешествием Сета. Он еще только представлял себе, как может начаться такой разговор, когда Йенхаров, который уже чувствовал себя совсем свободно и проникся доверием к старику (хотя тот почти ничего не говорил), вдруг спросил:
— Вы, наверное, помогли Сету разобрать все эти надписи? — мальчик повел рукой, указывая на письмена, покрывшие стены и колонны, — Сет очень хотел разобрать их.
— Сет многое разобрал, — ответил жрец Нуна. — И я и вправду помог ему.
Йенхаров поглядел на обоих вопрошающе.
— Пусть лучше Сет сам тебе расскажет, — предложил старик.
Сет готовился к разговору, но все же это предложение застало его врасплох. Ведь все это было настолько мучительно, серьезно. Сет не знал, как сказать об этом младшему брату. В сущности, он отдавал себе отчет — его мучило именно то, что Йенхаров может все понять совсем иначе, чем сам Сет Хамвес, а ему, Сету, это иное понимание покажется непониманием, и это отдалит братьев друг от друга. Но странно, что старик, такой чуткий, не догадался об этом.
— Хари! — Сет невольно глубоко вздохнул. — Это необычные надписи. Прежде мне ничего подобного не доводилось читать…
Сет Хамвес ощутил сосредоточенность брата и говорить стало легче.
— Самое удивительное в этих письменах, Хари, то, что они предсказывают, будто в далеком будущем люди станут поклоняться странному богу Ягве. У него не будет ни лица, ни рук, ни человеческого или звериного облика, только странный, сильный и суровый дух. Посланец этого бога снизойдет в обличье птицы к женщине, и от этого союза родится богочеловек по имени Ешуа, и ему также станут поклоняться люди. И люди станут враждовать между собой и убивать друг друга, потому что одни захотят поклоняться только Ягве, а другие — Ягве и Ешуа. И еще много удивительного о будущем, пока я даже не в силах понять и поверить…
— А наши боги? — напряженно спросил Йенхаров.
Сет Хамвес вздрогнул, ведь и его самого, когда он впервые узнал о предсказании, взволновала судьба родных египетских богов.
— Я тоже сразу подумал об этом, Хари. Неразумные люди в будущем сочтут наших богов сказкой и ребяческой выдумкой…
Йенхаров сделал жест протеста и удивления, немного вытянув руки вперед.
— Да, Хари. Но люди мудрые вспомнят наших богов и станут стремиться разгадать их тайны…
— Как много ты узнал, Сет. Прости меня. Я сердился, мне казалось, что ты пренебрегаешь мной, но теперь я понял, как много ты трудился для того, чтобы добыть это знание.
— Ах, Йенхаров! Да, я много трудился и всегда человеку суждено трудиться для того, чтобы добыть знание. И никогда это знание не будет полным. А ведь существует совсем иная возможность познания, существует. Оно существует, Познание, нисходящее на человека магически, когда внезапно познается все, и это не приносит горечи и следом приходит бессмертие…
Йенхаров слушал зачарованно. Старый жрец молчал.
— Но такое Познание, величайшее и сладостное, запретно человеку…
— Почему? — перебил Хари.
— Потому что оно должно прийти сразу ко всем людям. Один человек не может…
— Но когда оно придет ко всем людям?
О, наверное, никогда; наверное, это невозможно!
— Я расскажу тебе, Йенхаров, о моем сыне, — внезапно вступил торжественный голос жреца.
Старик заговорил о своей юности, о своем браке с девушкой, изображенной на стене гробницы, о своем острове, прозванном Домом чародея. Сказал он и о таинственном свитке с начертанными на нем словами…
— И если прочитать эти слова, сразу обретешь то самое величайшее Знание? — Йенхаров подался вперед.
— Да. Но насладиться им не сможешь, потому что обретешь и свою смерть.
Йенхаров, казалось, хотел было еще о чем-то спросить, но раздумал и промолчал.
Старый жрец сказал о том, что сын его Марйеб был соблазнен злыми духами, прочел магические слова и погиб.
— Он пожелал, чтобы свиток покоился в его гробнице. Но Сет Хамвес должен взять оттуда таинственный свиток и принести мне.
— Вы будете хранить его? — спросил Йенхаров.
— Нет, я передам его в руки божьи.
На короткое время воцарилось молчание.
Йенхаров проглотил слюну и тихо произнес:
— Я бы хотел отправиться вместе с братом, — он осекся и тихо добавил, — если бы…
— Что же останавливает тебя? — ласково спросил старик.
— Отец и мать… они станут тревожиться…
Сет Хамвес почувствовал, что щеки его жарко краснеют — он ведь совсем не подумал об отце и матери.
— Йенхаров, — начал жрец, — я желаю, чтобы ты отправился в путь вместе с братом. А об отце и матери не тревожься. Смотри!