В середине дождя
Шрифт:
— То, что по программе задают. А, рассказы про Шерлока Холмса хорошие. Еще Носова читал.
— Так. Понятно.
Женщина, окинув полки взглядом, вытащила две книжки.
— Что-нибудь из Уэллса и Дюма читал?
— Нет.
— Держи. — Женщина протянула мне книги. — Тебе понравится.
Сев обратно, она заполнила мой библиотечный формуляр.
— Меня зовут Нина Сергеевна, — сказала женщина, когда я уходил. — Прочитаешь — приходи еще. Снова что-нибудь тебе подберу.
За два дня я проглотил и "Человека-невидимку"
— А я тебе новые книжки приготовила. — Она достала из-за стойки несколько книг. — Только ты теперь не торопись. Книжки, как и пищу, нужно глотать, тщательно пережевывая. А то ничего потом внутри не останется. Хорошо?
Я кивнул и посмотрел на новые книги. Здесь были "Вокруг света за 80 дней" Жюля Верна и "Война миров" Уэллса. Самой большой по размеру была синяя книжка с красивым пестрым узором на обложке. Я прочитал название — "Узбекские народные сказки".
— Сказки? — я недоверчиво поглядел на Нину Сергеевну. — Я же не маленький.
Библиотекарша посмотрела на меня поверх очков.
— А это сказки для больших. Для таких, как ты.
Я все еще сомневался. Нина Сергеевна сказала:
— Не понравится — сразу принесешь обратно.
Но делать этого не пришлось — узбекские сказки меня потрясли. Я влюбился в причудливый мир прекрасных пери, честных дервишей, хитроумных принцев и злых дивов. Когда я пришел к Нине Сергеевне после ужина, я светился от переполнявших меня чувств.
— Потрясающие сказки! — выпалил я.
— Вот видишь. — Когда Нина Сергеевна улыбалась, вокруг ее глаз собирались морщинки. — Скажу по секрету, я сама их до сих пор перечитываю. И возраст этому не помеха.
В тот день я не пошел в видеоклуб, а остался в библиотеке и до самого отбоя общался с Ниной Сергеевной.
В библиотеку кроме меня мало кто ходил. В маленьком зале было всегда тихо и прохладно. Поэтому теперь, взяв новые книги, я не уходил сразу, а оставался и разговаривал с Ниной Сергеевной. Мы обсуждали прочитанные мною рассказы и романы, делились впечатлениями, спорили. Нина Сергеевна была интересной собеседницей.
— Откуда вы столько про литературу знаете? — как-то спросил я Нину Сергеевну.
— Литература — это моя профессия. Я в школе тридцать лет ее таким, как ты, преподавала.
— А сейчас?
— А сейчас я отдыхаю.
После повестей Кира Булычева Нина Сергеевна неожиданно дала мне почитать рассказы Гоголя.
— Мы в школе Гоголя проходили. Но что-то мне не очень понравилось, — сказал я.
— В школе многие вещи кажутся скучными. Потому что — в школе. Я подобрала рассказы, которые будут тебе интересны.
Нина Сергеевна не ошиблась и в этот раз. Ее подборку я прочитал с удовольствием.
— Больше всего мне понравился "Вий", —
— Когда "Вий" читал, страшно не было?
— Было, — признался я. — Но оторваться не мог.
— "Вий" — любимый рассказ моего внука. Он твой ровесник.
— А он сейчас в лагере?
Нина Сергеевна покачала головой:
— Нет. Он в Курске, там семья моего младшего сына живет. Я к ним каждую осень погостить приезжаю. Мы любим ходить в лес и собирать грибы. А еще у меня дача есть — я замечательную ежевику выращиваю и делаю варенье.
— Ежевика? А она вкусная? — спросил я.
— Очень. Я на выходные домой поеду, и тебе баночку привезу, — улыбнулась Нина Сергеевна.
— Спасибо. А у вас есть и старший сын?
— Да. Он в Москве работает. Метеорологом.
Нина Сергеевна о своем обещании не забыла и привезла после выходных варенье. Мы сидели в библиотеке и пили чай с ежевикой. Рядом со мной лежала папка с рисунками — я только что сходил на речку.
Заметив папку, Нина Сергеевна попросила показать рисунки. Посмотрев работы, сказала:
— Ты очень хорошо рисуешь. В художественной школе занимаешься?
— Нет.
— Сам? — удивилась она. — Какой молодчина!
Нина Сергеевна в задумчивости рассматривала листы. Затем сказала:
— Я, кажется, знаю, что тебе дать почитать.
Она направилась к стойке. Порывшись у себя, Нина Сергеевна достала книжку небольшого формата и протянула мне.
— Это сборник стихов одного японского средневекового поэта. Его звали Мацуо Басё. Стихи необычные. Трехстишия. Называются "хокку".
Я раскрыл сборник на одной из страниц посередине.
— "Ива склонилась и спит. И кажется мне, соловей на ветке — Это ее душа", — прочитал я.
Нина Сергеевна сказала:
— Хокку — это словесная живопись. Если не можешь запечатлеть что-то в рисунке — то можешь запечатлеть это в словах. Я дарю тебе эту книжку.
О Японии Нина Сергеевна могла рассказывать часами. Я с открытым ртом слушал ее истории о великих императорах, самурайских традициях, национальной кухне.
— Мой муж был японистом, — сказала она. — В Японию ездил не раз. Однажды даже взял меня с собой.
— А где он сейчас?
— Он умер. Два года назад.
Я опустил глаза. Нина Сергеевна потрепала меня по макушке:
— Ничего. Ты же не знал.
Мы общались друг с другом почти всю смену. Нина Сергеевна уезжала на четыре дня раньше. "Нужно заехать к старшему, в Москву. Увидимся в следующем году", — сказала она мне.
Приехав на следующее лето в "Сосновый бор", я первым делом забежал в библиотеку. Но Нины Сергеевны там не обнаружил. Оказалось, она уволилась и ушла на пенсию. "Нина Сергеевна теперь в Курске живет" — сообщила мне новая библиотекарша.