В середине дождя
Шрифт:
Аня села в кресло, взяв в руки котенка. Тот некоторое время копошился у нее на коленях, но затем замер, словно догадался, что сейчас я буду рисовать.
— Можно я буду смотреть в окно? — спросила Аня. — Мне так удобней.
— Да. Конечно.
— А Белоглазик войдет в кадр?
— Войдет.
Некоторое время я приноравливался, намечая контуры. А потом начал рисовать. Я рисовал Аню, как когда-то рисовал Таню в лагере. Только вела себя Аня по-другому. За все время она не произнесла ни слова.
Через двадцать минут портрет был готов. Я закончил, когда дождь за окном опять начался — в очередной раз за день.
Аня взяла рисунок и отошла с ним к окну. Я стоял поодаль. Аня повернулась ко мне и сказала:
— Тебе удалось нарисовать мои глаза. То, что не получалось ни у кого. Это действительно мои глаза. Я могу взять портрет с собой?
— Я рисовал его для тебя.
Аня положила рисунок на стол и подошла к висевшей на стене гитаре. Сняла гитару и протянула мне:
— Сегодня день чудес. Мне хочется, чтобы ты мне что-нибудь сыграл.
Я взял гитару в руки. Я не играл два года. Тогда ко мне приходила моя первая девушка и точно так же просила что-нибудь сыграть. Больше всего ей нравились две вещи: "Полет кондора" и "Канцона" де Милано. После того как я с ней расстался, гитару в руки больше не брал. Лишь протирал пыль на грифе и деке.
Я покрутил колки, настраивая, затем для пробы проиграл небольшой этюд. Как и в случае с рисованием, я постепенно вспоминал то, что когда-то было смыслом моей жизни. Былое увлечение былого времени.
Я сыграл одну из своих любимых композиций. Аня внимательно слушала.
— Что это? — спросила она, когда я закончил.
— Старинная испанская мелодия.
— Очень красиво.
Я сыграл еще несколько мелодий. Играть я не разучился.
— Ты рисуешь, играешь на гитаре, — сказала Аня. — А я ничего не умею.
— Ты пишешь стихи.
— Скорее стишки. Я тебя недостойна.
Я сел рядом и обнял ее. Она перебралась ко мне на колени. Вскоре к нам присоединился и котенок. Мы сидели так очень долго. Но мне казалось — время остановилось.
Аня поцеловала меня и сказала:
— Не хочу никуда уезжать.
Она показала на будильник.
— Но у нас еще куча времени.
Я присмотрелся к часам и только тут осознал — время действительно остановилось. В прямом смысле. Я поднялся и подошел к столу, где лежал мой сотовый телефон. Дисплей показывал время — без двадцати пять. Я обернулся к Ане и спросил:
— Когда отходит твой поезд?
— Полшестого. У нас еще два часа. А что?
Я взял ее за руку и сказал:
— Анют, нам нужно собираться. Как можно быстрей. Мои часы остановились. Остановились в очередной раз.
От дома до метро мы бежали. Я нес Анину сумку, она держала в руках котенка. Мы так и не решили, что с ним делать. Его нельзя было ни оставить, ни увезти.
Мы спускались по лестнице с улицы в подземку, когда Аня вдруг остановилась. Я посмотрел туда, куда она глядела. Вдоль лестницы у стенки, где обычно продаются цветы, овощи, газеты, стояла бабулька. Рядом с ней лежала картонная табличка "Возьму, пристрою домашних животных".
Мы с Аней подошли к ней.
— У нас есть котенок. На улице нашли. Вы не возьмете? — спросила Аня.
— Котенок? Конечно, возьму, — сказала бабуля.
Она глядела поочередно то на меня, то на Аню. Из-под серого платка выбивались седые волосы. На правой руке было два стертых кольца.
— Только денежку оставьте. На молочко, — добавила она.
Я дал ей тридцать рублей. Бабка взяла, деньги исчезли под полой.
— Можно не продавать. Просто отдайте хорошим людям, — сказала Аня.
— Конечно, деточка. Не беспокойся.
— Хорошим людям, — повторила Аня. — Это самое главное.
— Отдам, отдам. Давай его сюда.
Аня передала котенка бабуле. Тот успел лизнуть Анину ладонь на прощанье. Она гладила его:
— Все будет хорошо.
Аня почесала напоследок у него за ухом, и мы зашли в подземный переход.
У нас почти не было времени. Когда мы вышли на платформу, до отправления поезда оставалось меньше пяти минут. У вагона проводник посматривал на часы. Редкие провожающие стояли, держа в руках сложенные зонты. Дождя не было — но небо было хмурое, пепельно-серого цвета.
Я поставил сумку на асфальт, рядом положил пакет, куда перед выходом успел сунуть яблоки, сок, пару бутербродов.
— Обязательно покушай в дороге, — сказал я.
— Обязательно, — сказала Аня.
— И послушай диск, который я тебе дал.
— Обязательно.
Как быстро пролетело время. Я обнял ее.
— А мне так хотелось опоздать… — шепнула Аня мне на ухо.
Я улыбнулся. Мы поцеловались. Проводник сказал поспешить.
— Я напишу тебе письмо. Как приеду — напишу, — сказала Аня.
Она взяла сумки и заскочила в вагон. И поезд почти тут же поехал. Я смотрел, как вагоны, один за другим, проезжают мимо меня — все быстрее и быстрее. Словно часы на глазах превращались в минуты, а минуты — в секунды. Проезжающие на рельсах секунды.
Когда поезд скрылся за поворотом, я направился по платформе к метро.
Вечером приехали родители. Они привезли с собой яблоки, банки с вареньем, домашнее масло и хорошую погоду — ближе к семи часам тучи на небе рассеялись, и в воздухе растеклась сухая теплынь.