В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 3, часть 1
Шрифт:
Наконец, книги были расставлены как надо, и Генриетта Марковна села за свой полированный стол, заваленный бумагами.
– Так чем обязана? Кто вы, и что делаете у нас в Шьотярве? – она произнесла чудное название как-то совсем не так, как я прочёл его, и прозвучало это на удивление красиво.
– Мы хотели бы у вас жить и работать, – сказала Таня.
– Вон как… Это как-то даже радостно, а то все уезжают: «на учёбу», и всё, после не дождёшься. И что же вы умеете?
Таня достала диплом, между прочим, с отличием, красного цвета.
– Татьяна Лиргамир, выпускница Суриковского высшего художественного училища. Лиргамир, значит… знакомое что-то… – нахмурилась Генриетта и всмотрелась в Таню, потом снова в документ.
– Нет-нет, это девичья фамилия, я теперь я вот… – Таня достала паспорт.
– Маркова Татьяна Андреевна. А это, муж?
Таня растерянно обернулась на меня.
– А… нет, не муж… РОман – э… брат.
Генриетта усмехнулась, очевидно, не веря Таниным словам, но показывая, что вмешиваться не намерена, не старые времена, а она прогрессивная современная дама и выпускницам столичных институтов ни в чём не уступает.
– Ну, хорошо, брат так брат… И что же Татьяна Андреевна в нашем захолустье потеряла?
– От мужа ушла, – сказала Таня, краснея.
– С братом, как видно, – усмехнулась Генриетта Марковна.
Таня только пожала плечами со вздохом, не споря или не желая вдаваться в подробности.
– Что, опасный человек? Муж-то?
– Ну… как сказать… да…
– Ну, бывает… Ладно, Татьяна Андреевна. Работа есть у нас в городе и для художников, что ж. В кинотеатре афиши рисовать некому, это раз. В школе рисование ведёт учитель труда и музыки попеременно, это два, ну и библиотечкой некому заведовать, это три, я пыталась, дак на разорваться мне, сама понимаешь, и получается, что библиотека всё время на замке, не дело… так что вот такой фронт работ, осилишь? А брат, что делать умеет? Тоже художник или по другой части?
Мне стало стыдно, что я вообще ни по какой части. Генриетта поняла это сходу, что ж, руководитель должен уметь считывать людей.
– Ладно, брат, стало быть, будешь на подхвате, зарплата-то везде аховая, так что придётся помогать Татьяне Андреевне.
– Генриетта Марковна, я тут церковь видела, пока мы шли через посёлок, она… работает?
Генриетта посмотрела на Таню с уже не скрываемой улыбкой, у меня на глазах из сушеной акулы, или, скорее, щуки, Генриетта Марковна превратилась в симпатичную женщину. Это Таня так преображает людей? Или эта Генриетта такая и была, и только я не заметил сразу?
– Работает, это не то слово, матушка, – кивнула Генриетта. – Церковь у нас древняя, четыреста лет, так-то, – сказала градоначальница с гордостью. – Вот только реставрировать руки у областного начальства никак не доходят.
– А можно я посмотрю?
– Кто запрещает?
– Я в смысле… ну… реставрации?
Генриетта усмехнулась.
– Большие деньги нужны, никто не даст.
– Если областное управление культуры позволит, я найду деньги, – с придыханием проговорила Таня.
– «Областное»… дак, объект федерального значения, Татьяна Андреевна, потому и… деньги выделяют, а куда они уходят, как ты думаешь? – Генриетта цокнула языком. – А по документам церковь уж раз пять реставрировалась. Лучшими питерскими реставраторами. Поняла, небось?
Таня рассмеялась, впервые я услышал её смех за эти дни, что мы провели вместе, и смех этот оказался до того чудесным, журчащим, словно перекатывался юный ручеёк среди белых камушков и зелёной травы, замечательный смех, только бы и слушал…
– Ну тогда тем более! Тогда и разрешения спрашивать не придётся, её же уже как будто отремонтировали! Вот я и…
Генриетта откинулась на спинку своего стула такого же древнего ещё с затянутой дерматином спинкой, наверное, довоенного, а то и дореволюционного образца.
– Откуда ты такая взялась?!
– Ну дак… из Москвы, – подхватила Таня манеру Генриетты «дакать».
Генриетта покачала головой, добродушно сокрушаясь.
– Вот не поверишь, Татьяна, а в первый раз со мной такое, – она поднялась со стула и направилась к двери. – Егор! Е-гор!
Она крикнула, взглянув в дверь. Но возле неё оказалась симпатичная блондинка с быстрым любопытным взглядом.
– Мартинка, не тебя зову, где муж твой?
– Так фершила повёз, на хутор к Преображенскому, там вроде роды начались.
– Ну роды так роды, это скоро не управится, – проговорила Генриетта. – Мне людей проводить надо до дома у мельницы. Ключи у Варака.
– Ну, я провожу.
– К тебе в детсад сейчас уж детей приведут, куда ты?
– Там Венерка, уже принимает, я скоренько, Генриетта Марковна, – живо ответила Мартинка, блестя небольшими весёлыми глазками. Ей, наверное, около тридцати лет, розовые щёчки, блондинистые кудри с начёсом времён расцвета «Ласкового мая», наверное, как сделала его в пятнадцать лет, так и ходит.
– Ну веди, коза любопытная, только не задерживайся, не балабонь без толку, отведи и на работу вертайся, поняла, что ль? – она повернулась к нам. – А вас завтра с утра жду, сама отведу на работу, представлю людям. А сегодня обустраивайтесь, дом большой, дров не напасешься, но да ты с братом, дак и будет, кому колоть…
Глава 7. Север
Признаться, мне необыкновенно понравился этот город, с первого взгляда, даже с названия. Я будто почувствовала что-то особенное к нему, к этому высокому густому лесу, который после болот тянулся не менее двух часов, а дальше, я знала, будет озеро, я сверялась с картой. Не знаю, что потянуло меня именно сюда, почему я поехала на север, почему не на восток, не на юг, тем более, то ли потому что всё моё детство прошло на севере, не на таком, правда, куда более спокойном и умеренном, но здешняя красота не просто притягивала, но завораживала меня.
Я не планировала, куда ехать, я приехала на площадь трёх вокзалов, электричка до Твери отходила через пять минут, на ней я и уехала, потом оттуда в Углич, Рыбинск, Вологду, там я остановилась переночевать, а наутро снова двинулась в свой странный путь и дальше ещё два дня, и на одном из полустанков мне встретился этот паренёк, который, очевидно, путешествовал по тому же принципу, что и я, и тоже, совершенно очевидно, бежал от кого-то или от чего-то.
С первого взгляда на него мне всё стало ясно, конечно, я даже не предполагала, что он увяжется за мной, когда не позволила патрулю забрать его, было видно, что он не преступник, точнее, преступник, конечно, если сбежал из части, но было ясно, что он скорее жертва обстоятельств, чем виновник того, что с ним происходило. В его историю я не очень-то поверила, а правильнее сказать, не слишком внимательно слушала.