В тени престола. Компиляция 1-12 книга
Шрифт:
Из сумрака коридора показалась хилая фигурка аббата, семенящего по направлению к покоям Людовика. Филипп всунул меч в ножны, постучал в дверь, тихо приоткрыл ее и крикнул:
– Сир! Монсеньор Сугерий идет!..
– Ну и голос у тебя, юноша!.. – раздался смеющийся голос короля. – Ей Богу, как Иерихонская труба! Помнится, последний раз, вот так же громко, созывал на поле брани своих людей отважный и благородный де Шомон, мир праху его… Можешь пропустить монсеньора аббата.
Сугерий подошел к дверям, приподнял голову вверх и пристально посмотрел на юного рыцаря, застывшего возле входа в опочивальню короля.
– Прямо паладин… – он коротко закивал головой, словно соглашаясь со своими же словами. – Любо дорого глядеть. Небось, бесёнок, уже успел вскружить головы паре-тройке дам, залюбовавшихся твоими выходками на турнире, а?!
– Еще не знаю, монсеньор… – пожал плечами рыцарь.
– Ничего-ничего, к вечерку, глядишь, и узнаешь! – хитро подмигнул ему аббат. – Как получишь записочки, а от них духами так и… – Сугерий сделал жест пальцами возле носа, изображая восхитительный аромат. – Только сразу-то не беги, надень-ка, на всякий случай тонкую кольчужку под гамбезон, да пару кинжалов не забудь.
– Это еще зачем? – удивленно посмотрел на него Филипп.
– Это, мой юный и недалекий друг, – весело засмеялся Сугерий, – ежели их мужья артачиться начнут! Прости меня, но мы еще не пали на самое дно ада, так что мужьям порой не нравится делить лоно своей супруги с разными там ухарями! – он снова подмигнул ему. – Как его величество?
– Слава Господу… – Филипп не успел толком ответить, как Сугерий уже шмыгнул за дверь, плотно прикрыв ее за собой.
Рыцарь встал спиной к дверям, но снова услышал легкий скрип петель, обернулся и увидел аббата, который коротко кивнул ему и тихо произнес:
– Мы более не смеем задерживать вас, мессир. Ступайте к себе и отдохните как следует. Сегодня, видит Бог, вы заслужили славную гулянку…
– Но, монсеньор, а как же караул возле дверей?.. – растерянно ответил рыцарь, крепко сжимая рукоять меча.
– Мой юный де Леви, – Сугерий мило улыбнулся, – мы, к счастью, у себя дома, в Париже. Нам бояться некого. Идите, отдыхайте… – он протянул рыцарю увесистый кожаный кисель, украшенный вышитыми серебром лилиями. – Прошу принять, – он перехватил растерянный и возмущенный взгляд юноши, – его величество приказал. Надеюсь, – аббат пристально взглянул ему в лицо, – у вас нет желания противиться воле сюзерена?..
– Нет-нет… – пролепетал Филипп, принимая кошель.
– Вот, и, слава Богу… – Сугерий перекрестил его на прощание. – Отдыхайте. Ваше копье отныне должно быть в крепких руках. Считайте это повелением короля.
Филипп еще раз поклонился и поспешил домой. Сбежав по ступеням дворца, он свистнул и махнул рукой, приказывая конюшим подать ему его декстриера. На удивление, конь уже был вычищен и покормлен, а кое-какие разрывы сбруи, полученные во время турнирных схваток, уже тщательно починены. Не успел он покинуть остров Сите, как снова оказался в огромной людской толчее, не прекращавшейся в Париже до самых сумерек. Купцы и торговцы, рыцари и воины, монахи и крестьяне – все спешили куда-то по своим делам, но, увидев статного рыцаря в желто-черных цветах, степенно ехавшего на своем огромном декстриере, восторженно вскидывали вверх руки и громко приветствовали нового героя, ставшего в одночасье всеобщим любимцем этой пестрой и разношерстной толпы.
«Королевский шмель… боевой шершень… – слышалось отовсюду. – Кажись, это именно тот сеньор, раскрошивший в пух и перья все воинство его светлости де Блуа!..»
Филипп даже смутился, не ожидая такого пристального внимания и подобострастного почитания к своей, как ему казалось, скромной персоне. Торговки, уличные девки и родовитые сеньоры, деловито сновавшие возле длинных торговых рядов, бросали на него взгляды, полные изумления, неги и такой зазывной страсти, что Филиппу стало неловко, ему припомнились слова Сугерия и его хитрое выражение лица, намекавшего на ожидаемую славу, почет и успех.
Так, буквально продираясь через восторженно шумевшую толпу, он с большим трудом добрался до маленького домика коменданта, где его уже дожидались слуги, оруженосцы побежденных сеньоров и сам хозяин дома.
– Даже ваш родитель подобное не выделывал! – похвалил юношу немногословный рыцарь. – Так уделать всех своих противников! Слава Господу, что наш всемилостивейший король сжалился и увел вас от греха подальше…
Филипп наскоро переоделся и, наклонившись перед оловянным рукомойником, с фырканьем обливался прохладной водой.
– Видать, мессир Филипп, вы и в правду пошли в свою родню по материнской линии… – продолжал комендант, рассаживаясь поудобнее за большим дубовым столом, на котором уже дымилось мясо, фасолевая похлебка, большие ломти хлеба и маринованные овощи. – Лузиньяны, что ни говори о них плохого, всегда слыли отчаянными задирами и признанными рубаками!.. – старый рыцарь прищурился и залился тихим веселым смехом, посмотрел на юношу и сказал. – Не зря же, поговаривают, что их род сродни дьявольскому и в их жилах течет драконья кровь!..
– С чего это вы так думаете? – Филипп присел рядом с ним. Он налил себе в деревянную миску похлебку и, схватив хлеб, стал жадно поедать, обжигаясь и давясь.
– Да не спеши ты так… – старик ласково потрепал его рыжие волосы. – Всю жизнь мечтал, чтобы рядом со мной за столом сидел сын. – Он тяжело и грустно вздохнул. – Видать, не судьба. На тебя хоть порадуюсь. Можно?.. – Рыцарь вздохнул и произнес. – У твоих родичей весьма запутанная родословная и, поговаривают, – он подмигнул ему, – правда, это на уровне легенд и преданий, что первая из рода Лузиньянов была драконихой и ночами, а может днями – сейчас уже и не разберешь, летала вкруг замковых стен, оберегая своих детишек…
– Угу… – пробурчал с набитым ртом Филипп. – Я, стало быть, дракон тоже…
Вошли слуги.
– Мессир, что делать с оруженосцами побежденных сеньоров?.. – спросил один из них, широко улыбаясь своим щербатым ртом.
– Ничего… – Филипп наколол кинжалом большой кусок дымящейся говядины. – Получите с них сполна и отправьте восвояси…
– Так, хозяин, нам, что, имуществом брать?.. – не унимался оруженосец.
– Заберите только коней и сбрую. За все остальное взыщите в ливрах…