В твоем плену
Шрифт:
Я кожей чувствую его взгляд - а, может, дуло пистолета, - и шерсть на мне немедленно встает дыбом. Но одновременно я чувствую и нечто похожее на ликование - я будто рада, что он меня поймал. Словно ждала этого…
Какой бред…
Противоречивое ощущение заставляет меня разозлиться. Я резко поворачиваюсь к нему.
– Да пошел ты!
Сойер делает шаг и оказывается совсем рядом. Между нами, кажется, нет и сантиметра свободного пространства. У меня внутри все обрывается, я едва дышу и чувствую себя полной идиоткой,
– Можешь послать своего мужа, когда он завтра позвонит. Меня не надо. Если послать не терпится, я дам тебе телефон хоть сейчас. А до тех пор ты сидишь в своей комнате и не высовываешься. Меня достало тебя ловить!
– добавляет с прежней злостью.
Сопровождаемая им, я вхожу в темный дом. И его сразу как подменяют.
Если до этого Сойер сохранял видимость спокойствия и обходился без грубости в мой адрес, то, оказавшись вдали от возможных свидетелей, он со мной более не церемонится. Не включая свет, хватает меня за предплечье и тащит по лестнице наверх. Заталкивает в комнату и входит следом.
Глава 12.2 Сон наяву
Застыв посреди комнаты, наблюдаю, как он в два шага подлетает к окну, с силой опускает оставленную открытой оконную створку, отчего она громко стучит, и запирает на ключ замок, предусмотренный для безопасности детей. Мне хочется съязвить, что я уже не ребенок, но остервенение, написанное на его лице и свозящее в каждом его порывистом жесте, велит мне держать язык за зубами.
Он возвращается к двери, обходя меня по кругу, чтобы не коснуться даже случайно, и, остановившись на пороге, не поворачиваясь, роняет мрачно:
– С этого момента будешь сидеть взаперти.
– В смысле?
– подскакиваю я и подбегаю к нему, но он захлопывает дверь перед моим носом.
– В смысле взаперти?
– повторяю, грохнув ладонью по двери.
В ответ тишина.
– Окно запер, теперь дверь. Ты хочешь, чтобы я здесь задохнулась?
– я пинаю дверь ногой несколько раз и планирую не останавливаться, пока не добьюсь своего. Зная упрямство моего тюремщика, я настраиваюсь, что упражняться в кикинге мне предстоит до утра.
– Сомневаюсь, что тебе позволено так ме…
Фразу я не заканчиваю и, вообще, едва не падаю, потому что дверь вдруг распахивается, и моя нога с размаху пинает воздух. Едва удержав равновесие, я замираю в удивлении - столь быстрой капитуляции не ожидала.
– Будешь буянить, запру в подвале, - заявляет уверенно, но не угрожает, просто обрисовывает перспективы.
Я сразу решаю, что идти на конфликт неразумно, так, реально, можно в подвале оказаться. Лучше попытаться договориться.
– Слушай, Сойер, я накосячила, признаю. Но мне просто осточертело сидеть в этой комнате.
– А как же телевизор? Разве
Я не удерживаюсь и строю гримасу.
– У меня передоз замкнутого пространства, и нужно средство помощнее дурацких шоу, чтобы снять интоксикацию.
Он едва заметно дергает головой в неопределенном жесте.
– Не я тебя сюда определил. Но пока ты по моей охраной ты не сбежишь. Уясни уже, и нам обоим будет проще. Караулить тебя круглые сутки и глаз не спускать я не нанимался. Хотя посмотреть, безусловно, есть на что.
От неожиданного комплимента я икаю, а он подается чуть вперед и шепчет, почти касаясь щетиной моей щеки:
– А, может, ты желаешь спать, пристегнутой ко мне наручниками?
– Заманчивое предложение, - отшатываюсь я, как от чумного.
– Но нет. Эта комната меня достала, однако, не настолько.
– Жаль… - тянет он, будто ему и правда жаль, хотя по лицу ничего прочитать невозможно.
Более непроницаемого выражения я не видела никогда и ни у кого. Сыночку Рассела бы в покер играть - озолотился бы!
– Если я пообещаю больше не убегать, - спрашиваю, меняя тему, - ты оставишь идею ухудшения условий моего содержания?
Он приподнимает одну бровь, видимо, таким образом выражая непонимание. Или несогласие со мной.
– Ну, не будешь запирать?
– поясняю нетерпеливо.
– А я могу тебе верить?
– к первой брови присоединяется вторая.
– Конечно!
Его усмешка говорит красноречивее любых слов - он мне не верит.
– Это какая твоя попытка - третья?
– фыркает скептически.
Я собираюсь возмутиться, но он опережает меня:
– Еще был звонок. Кому, кстати, ты тогда звонила? И куда бежишь с таким завидным упорством? Явно ведь не к отцу. Он привезет тебя обратно…
И взгляд, и интонация говорят, что это не вопрос ради вопроса, ему действительно любопытно. Но ответа у меня нет. Не могу же я сказать ему, что бегу от него самого. Тогда Волчек меня точно запрет.
Первое, что приходит в голову - соврать, что хочу помочь брату, но не сделать бы хуже. Пусть я знаю, что у Сойера не самые доверительные отношения с отцом, все же не могу быть уверена, что он не сдаст Хайдена Расу. Но ничего вразумительного не придумывается, и я недовольно бурчу:
– Не твое дело. Дай телефон.
Он вновь играет бровью, но вопросов не задает. Протянув гаджет, прислоняется плечом к косяку, давая понять, что уходить не собирается. Но я и не скрываюсь.
– Прости, что разбудила, - говорю, когда слышу в ухе заспанный голос мужа.
– Но сидеть в этом доме я больше не могу. Я хочу на воздух. Или отправь меня куда-нибудь в горы, или забирай домой. И это не обсуждается!
Глава 13.1 Отдых
Я сделала это!