В твоем плену
Шрифт:
Не могу поверить, но я смогла!
Убедила - скорее уж, вынудила, но какой смысл углубляться в терминологию?..
– мужа отпустить меня в горы, и вот я уже в кресле самолета. И пусть у меня центральное место, и я зажата между Сойером - куда я ж без него… - и каким-то перманентно потеющим и раздражающе чавкающим толстяком, но я чувствую себя так, будто выиграла в лотерею, и не могу сдержать счастливой улыбки. Так и лыблюсь все время полета и ерзаю от нетерпения, считая минуты до того момента, как шасси коснутся холодного асфальта ВПП на другом конце страны.
Рассел настоял, чтобы мой выбор пал на курорт на
Муж, конечно, согласился не сразу. И, конечно же, не собирался отпускать меня одну. Но я включила на полную и свое красноречие, и дар убеждения, и сумела-таки внушить Расу, что так буду в еще большей безопасности. Уговаривая его, даже не гнушаясь ультимативного тона, я до последнего сомневалась, что добьюсь этой временной амнистии, и, честно говоря, сильно удивилась, когда услышала:
– Хорошо. Да. Поезжай. Только обещай, что будешь максимально осторожна.
– Лучше перебдеть, я помню, - скороговоркой вторила ему я, не веря ушам своим.
Потом еще долго сидела, пришибленная, пытаясь понять, почему он повелся на мои никуда не годные аргументы - сама я ни за что бы на них не купилась. Но появление Волчека с непроницаемым лицом отвлекло меня от размышлений.
– Рейс завтра в пять двадцать утра, советую быть готовой к трем, - сообщил, не глядя на меня, и тут же ушел.
По лицу и интонации невозможно было считать его отношение к моей "прихоти", но то, с каким грохотом захлопнулась дверь моей спальни за его спиной, не оставляла сомнений, что его чувства прямо противоположны моим. Если я внутренне - и не только - ликую, то ему эта поездка как серпом по… важному месту.
Ну, это я переживу.
У меня большой опыт по части игнора изначально неприятных мне личностей. Даже когда они вели себя по отношению ко мне с куда большим желанием угодить, чем мой тюремщик. Мой биологический отец, например, все годы, что я жила в России, очень старался растопить лед между нами, который я, в свою очередь, с не меньшим старанием поддерживала и подмораживала. И справилась со своей миссией лучше, чем он. Вахрушеву так и не удалось пробиться через мою неприязнь. Хотя, по большому счету, ничего плохого он мне не сделал, даже, наоборот, всегда во всем поддерживал, ни в чем не отказывал, вставал на мою сторону в войне с матерью и баловал. Но я продолжала его кошмарить. Скорее, из вредности и упрямства, чем за дело, признаю, но иначе не могла.
А вообще-то мне следовало ему спасибо сказать. Ведь если бы они с мамой не расстались еще до моего рождения, она не познакомилась бы с отцом, и я так и осталась бы простой советской девочкой Райкой, никогда не став Хэвен Вандербилт О'Грейди. Правда, в том, что они расстались, его заслуги, как оказалось, не было, и инфа о его подлой измене была даже не сильно преувеличена, а тотально выдумана, поэтому мама и вернулась к нему, когда правда вскрылась. Но не говорить же мне, в самом деле, спасибо тем, кто пустил грязную сплетню. Обойдутся!
"Спасибо, дядя Денис", мысленно говорю, прикрыв глаза и свято веря, что этого достаточно.
Когда самолет "Дельты" приземляется,
Загрузившись в классический трехдверный "Вранглер", мы покатили в сторону гор, точнее, горы, самой высокой в штате. Стратовулкан Маунт-Худ, покрытый не одним, а сразу несколькими ледниками. Это не просто гора, это настоящее снежное царство и, как следствие, единственное место на континенте, где кататься на горных лыжах можно и летом. Сейчас уже далеко не лето, но еще и совсем не зима, поэтому радость катания доступна не везде.
Глава 13.2 Отдых
Администратор отеля, расположенного у подножия горы и в шаге от подъемников, провожает нас в номер.
– Мы что, живем не в разных номерах?
– выражаю я свое искреннее удивление на русском, останавливаясь на пороге комнаты на втором этаже в левом крыле здания.
– Естественно, - цедит в ответ Сойер и проходит мимо меня внутрь, занося чемоданы.
– Ничего естественного не вижу, - повышаю я голос, начиная закипать и собираясь зубами выгрызать свое право на уединение, но он взглядом призывает меня заткнуться и с улыбкой закрывает дверь перед слегка офигевшей девушкой.
– Стоило подумать об этом до того, как ты организовала нам этот... отдых, - мне Волчек тоже улыбается, но от этой улыбки у меня в желудке резко повышается кислотность.
– Хотела вырваться на свободу, мамуля? Наслаждайся!
Отвернувшись, он рывком отодвигает часть стены, которая оказывается дверью, ведущей в еще одну комнату - судя по большой кровати, спальную, и я облегченно выдыхаю. Уже понимаю, что спорить бесполезно - он ни на шаг не отступит от инструкций, выданных ему отцом, будет сторожить меня по всем правилам, как какая овчарка или доберман. И я могу неделю биться в истерике, но не добьюсь отдельного номера или катания в столь желанном одиночестве, а вот его мои попытки уж точно позабавят...
Нет уж! Перебьется. И эту неприятность я переживу. Тем более раздельные комнаты немного упрощают дело и вполне примиряют меня с его нежелательным соседством. Ну... я надеюсь...
Нацепив максимально независимое выражение на лицо, я принимаюсь за разбор своих вещей.
Сойер справляется куда быстрее меня и первым занимает душ. Уходя, он запирает дверь номера на ключ, который кладет в карман, а еще выдергивает из розетки и забирает с собой телефонный аппарат с прикроватной тумбочки, к счастью, обходясь без демонстративности и не сопровождая свои действия никакой едкой шуточкой. Еще пара едкостей от него, и у меня откроется язва или, как минимум, будет изжога.
От "мамули" уже давно тошнит…
Закончив с вещами, я заваливаюсь на кинг-сайз кровать, которую Волчек великодушно - или по каким-то корыстным причинам - уступил мне, себя определив на диван за стенкой. Я практически без сил - сказывается отсутствие сна прошлой ночью - и тупо разглядываю потолок. Снова… Будто никуда и не уезжала.
Но тут есть что разглядывать.
Потолок, как и стены, деревянный, выкрашенный белой матовой краской, но массивные балки, разрезающие пространство пополам и горделиво нависающие над головой, притягивают внимание. А в сочетании с настоящим камином придают номеру какого-то деревенского уюта и шарма.