В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
Бенкендорфа о Старынкевиче" (Дневники, с. 209--210), что дает основание
предполагать хлопоты поэта о "гонимом". Во время посещения Варшавы в 1840 г.
поэт вновь встречается с ним 12--13 марта и в один из вечеров ему и другим
присутствующим рассказывает "о погребении Пушкина" (там же, с. 518).
Написанные в 1852--1853 гг., воспоминания Н. А. Старынкевича -- дань
памяти Жуковского. Впервые эти воспоминания опубликованы и подробно
прокомментированы С. В. Березкиной в статье "А.
в военной типографии при штабе Кутузова. По неопубликованным
воспоминаниям Н. А. Старынкевича" (РЛ. 1986. No 1. С. 138--147). В
примечаниях к "Воспоминаниям" использованы материалы этой статьи.
H. A. Старынкевич
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
(Стр. 135)
РЛ. 1986. Nо 1. С. 144--147. Публикация С. В. Березкиной по рукописи:
РГБ. Ф. Елагиных. Оп. 23. Ед. хр. 7 "Маленькие примечания". Лл. 1--2, 8-- 8 об., 12--14, 23 об.
– - 24.
1 Речь идет о статье Ф. В. Булгарина "Журнальная всякая всячина" (Сев.
пчела. 1852. No 93). По существу, воспоминания -- возражения на эту
публикацию.
2 Как точно установлено, год рождения Жуковского -- 1783-й. Что
касается года рождения Старынкевича, то иногда (см., например: Русский
биографический словарь. СПб., 1909. С. 356) указывается 1784 г.
3 По воспоминаниям Н. В. Сушкова, "размещение воспитанников по
комнатам -- сообразно их возрасту... Кроме этих подразделений, были еще
комнаты отличных и полуотличных" (Сушков Н. Воспоминания о Московском
университетском благородном пансионе. М., 1848. С. 16).
4 Н. В. Сушков писал: "Вот как действовали в Благородном пансионе на
самолюбие воспитанников: наблюдалось старшинство мест -- в классах, по
степени прилежания и успехов" (Сушков Н. Указ. соч. С. 25).
5 Ф. Вигель в своих "Записках" подтверждает эту особенность характера
Старынкевича, говоря, что и позднее он "слишком любил житейское, веселые
холостые беседы", "а привычка делать долги обратилась у него в страсть" (Вигель
Ф. Ф. Указ. соч. С. 131).
6 Н. А. Бунина была замужем за Н. И. Вельяминовым, который служил в
Соляной конторе и помог Жуковскому устроиться на службу. Называя М. Г.
Бунину матерью поэта, мемуарист ошибается: Жуковский был побочным сыном
А. И. Бунина.
7 Жуковский уволился из Соляной конторы 30 апреля 1802 г. (РА. 1902.
No5. С. 85). Поводом был действительно арест, о котором друг поэта Андрей
Тургенев получил известие 5 мая 1802 г.: "Сейчас, брат, я получил твое письмо об
аресте... Меня это возмутило" (Письма Андрея Тургенева, с. 405).
8 Старынкевич, излагая события службы Скобелева, его отношений с
Жуковским,
при Кутузове исполнял должность квартирьера.
9 См. об этом письмо Жуковского к А. И. Тургеневу от 9 апреля 1813 г.
(ПЖкТ, с. 98).
10 Как справедливо замечает С. В. Березкина, опираясь на
документальные источники, "А. Кайсаров не был в петербургском ополчении,
которым командовал Кутузов. Он был вызван в действующую армию из Тарту
Барклаем-де-Толли" (РЛ. 1986. No 1. С. 145, примеч. 61).
11 Вопрос об авторстве этих писем подробно рассматривается в статье С.
В. Березкиной (примеч. 65, 66).
12 Описание этого эпизода ср. с воспоминаниями И. П. Липранди.
13 Жуковский писал А. И. Тургеневу в июле 1813 г.: "О брате Андрее я
погрустил. Славная, завидная (смерть! <...> Надобно друга и товарища помянуть
стихами. Напишу и доставлю к тебе" (ПЖкТ, с. 103). Стихи в память А. С.
Кайсарова неизвестны, хотя в бумагах поэта среди перечня задуманных им в 1813
г. произведений читаем: "На смерть Кутузова. На с<мерть> Кайсарова" (РНБ. Ф.
286. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л. 30).
Ф. Н. Глинка
ИЗ "ОЧЕРКОВ БОРОДИНСКОГО СРАЖЕНИЯ"
<...> Любовь к отечеству вызвала мирных поселян на священное
ратование. Нельзя было смотреть без чувства на такой избыток доброй воли.
Появление этих войск перенесло нас далеко в старые годы. Один офицер,
которого записки остались ненапечатанными, говорит: "Казалось, что царь
Алексей Михайлович прислал нам в сикурс свое войско! В числе молодых людей,
воспитанников Московского университета, чиновников присутственных мест и
дворян, детей первых сановников России, пришел в стан русских воинов молодой
певец, который спел нам песнь, песнь великую, святую, песнь, которая с
быстротою струи электрической перелетала из уст в уста, из сердца в сердце;
песнь, которую лелеяли, которою так тешились, любовались, гордились люди XII
года! Этот певец в стане русских был наш Кернер1, В. А. Жуковский. Кто не
знает его песни, в которой отразилась высокая поэзия Бородинского поля?"2 <...> ИЗ "ПИСЕМ РУССКОГО ОФИЦЕРА"
18 декабря <1812 г.>
Я два раза навещал одного из любезнейших поэтов наших, почтенного В.
А. Жуковского. Он здесь, в Вильне, был болен жестокой горячкой: теперь
немного обмогается. Отечественная война переродила людей. Благородный порыв
сердца, любящего Отечество, вместе с другими увлек и его из круга тихомирных