Валтасар (Падение Вавилона)

Ишков Михаил Никитич

– Но почему, отец!
– вновь загорячился юноша.

– Потому что армия - это единственное, что есть у меня на сегодняшний день. Это не мало, но и не много. Все остальное в государстве в руках Набонида. Если я проиграю сражение и потеряю армию, тебя, Лабаши, ждет незавидная судьба. Впрочем, меня тоже.

– Так отставь его. Предай суду, казни!
– воскликнул наследник.

– Экий ты быстрый. А что дальше? Смута в государстве, сумятица в делах, жрецы в храмах впадут в ярость, начнут бодаться, перестанут делиться доходами. Ты жаждешь нововведений, а это бунт, кровь и, не дай Мардук, гражданская война, о которой только и мечтают Аппуашу, Крез, этот пронырливый фараон из Саиса, Мидия.

– Как Мидия?
– изумился Лабаши.
– Но Астиаг наш верный друг!

– Да, Астиаг нам верный друг, но он стар, а его окружение спит и видит, как ловчее порвать Вавилон на куски. Ты этого хочешь?

– Но я не понимаю...
– развел руками Лабаши.

– Вот именно!
– подчеркнуто резко заявил Нериглиссар.
– А ты понимаешь?
– обратился он к Нур-Сину.

– Теперь понимаю, - едва слышно выговорил писец и облизнул губы.
– Ты, государь, хочешь иметь своего человека в окружении Набонида. Ведь ваш сын считает меня прихвостнем царского головы.

– Ты тоже ничего не понимаешь, - обречено махнул рукой царь. Послушай, Нур-Син, много ты знаешь о замыслах Набонида?

– Нет, государь. Он никогда и никому не открывает своих тайн.

– А я знаю. Он рвется к короне. Он уже закусил удила! И я ничего не могу с ним поделать. Если этот поход окончится ничем, если добыча, взятая в Пиринду, не будет обильна, мне и моему сыну конец! Рано или поздно!.. Но даже в том случае, если я выиграю войну, это ничуть не ослабит позиций Набонида. Я могу подослать к нему убийц, но и это ничего не решит. Если он погибнет, подобная дерзость вызовет гнев богов. Они не любят, когда кто-то пытается вмешаться в их замыслы. Если же он останется жив, то я даже не хочу загадывать, что случится потом. Расплачиваться придется тебе, Лабаши. Это тебе понятно?

Сын не ответил.

Нериглиссар продолжил.

– У меня есть только одна возможность справиться с Набонидом, я должен обыграть его. Доказать, что он слишком долго сидит на одном месте. Что страна плохо управляется. Что мы постоянно упускаем возможности увеличить славу Вавилона, а этого можно добиться только реформировав власть. После чего Набонида можно раздавить и отпустить с миром! Пусть потешится на старости лет со своей египетской кошкой. Но это имеет смысл только в том случае, если я сумею заменить его человеком, который с ходу возьмет в руки поводья государственной машины и, не допуская ни малейшего сбоя в её работе, начнет действовать бодро, с пониманием необходимых перемен. Мне нужен человек, который был бы способен реорганизовать работу государственной машины. Этот человек также должен быть угоден великим жрецам. Его должны знать в стране. Он должен быть не глуп, разбираться в обстановке и пользоваться авторитетом у соседних правителей. По крайней мере, при составлении своих коварных планов, они должны брать его в расчет, как это имеет место с Набонидом. Он всегда самый крупный выкид на игральных костях, который может выпасть при любом броске и решить игру в чью-то пользу. Есть у меня такой человек? Нет у меня такого человека. Но есть кандидат. Это ты, Нур-Син. Я давно приглядываюсь к тебе. Все считают тебя человеком Набонида, но ты нигде и никогда не высказал своих пристрастий открыто, руки у тебя не связаны. У тебя, по сути, нет врагов. Завистников, недоброжелателей - этих навалом, но нет злобствующих против тебя. Ты сын Набузардана, а это имя до сих пор звучит в Вавилоне. Ты не глуп, сумел договориться и тем более произвести впечатление на Креза, а это отличная характеристика. Пока нам совсем ни к чему ссориться с Лидией. Ее черед придет, но спешить нельзя - споткнешься, лоб расшибешь.

Он помолчал, прошелся по шатру, придавил ногой запекшуюся на земляном полу кровь.

– Вот так, сын Набузардана, моего лучшего друга. Теперь у тебя тоже нет выбора, ты будешь преданно служить мне и моему сыну. Ты слишком много знаешь. А ты, - он обратился к Лабаши, - укороти язык, иначе я тебе его сам укорочу. С кем ты собираешься править в Вавилоне? Со своими пьяницами и бабниками, дремучими завистниками, неспособными ни к какому делу задирами? С любителями стишков? Лабаши, ты играешь со смертью, это тебе понятно? Ты не имеешь права потерять власть, это гибель и для тебя, и для всей семьи. Скажи, ты способен сработаться с Нур-Сином?

Лабаши при последних словах отца страшно покраснел, сжал руки в кулаки, однако после заданного отцом вопроса, юноша сумел взять себя в руки, ответить спокойно, после раздумья.

– Постараюсь, отец. Он сын Набузардана, этим все сказано.

– Ну, хвала Мардуку. Теперь, ребята, давайте обсудим, как нам ловчее поступить с Аппуашу. Я должен действовать наверняка, посему давайте-ка ещё немного поиграем с Аппуашу.

На следующий день царь приказал выставить на дальних подступах к долине Рибани усиленные секреты. В полдень в лагере было объявлено, что завтра войска выступят в поход и спешным маршем проследуют к Киликийским воротам, захват которых сулит скорое окончание войны. К вечеру секреты поймали нескольких перебежчиков-горцев из союзных отрядов. Двоим дали уйти. Тех, кому не повезло, жестоко казнили на глазах у войска.

Наступило утро, миновал полдень, однако приказ выступать так и не был оглашен. Тем не менее, отдельные кисиры тяжеловооруженной пехоты, легко вооруженных воинов, а также конные отряды начали сниматься со стоянок и без лишнего шума исчезали в окружающих лесах. Только утром четвертого дня огромный обоз, сопутствующий пятидесятитысячному войску тронулся в путь. Ночь провели в походных колоннах. Где тьма настигала людей, там и устраивались на ночевку. Особые команды развозили в кожаных бурдюках питьевую воду.

Аппуашу атаковал вавилонян на следующий день, в полдень. Сначала колонны обстреляли лучники, укрытые на склонах долины. Халдеи сразу выставили заранее заготовленные плетеные щиты. Считавшиеся лучшими в мире вавилонские лучники открыли ответную стрельбу. Следом подготовленные штурмовые отряды, устремившись вверх по скатам, напали на скопившихся в сосновом бору горцев. По сигналу труб на пиринду с тылу навалились проведенные тайными тропами кисиры. К вечеру армия Пиринду перестала существовать. Аппуашу бежал в Лидию.

Победа была настолько оглушительна, настолько напомнила разгром египтян под Каркемишем, что в ставку Нериглиссара сразу зачастили послы из соседних стран. Прибыли с поздравлениями гонцы от Астиага, Крез прислал посланцев с выражением вечной дружбы. Последних приняли холодно, однако Нериглиссар заверил лидян, что армия Вавилона не переступит границ союзной Лидии. Что же касается Пиринду, то коварство, разбой и неуважение к соседям должны быть наказаны в полной мере.

Через два месяца Нериглиссар взял обе столицы Западной Киликии - Кирши и Уру, и оттуда, разграбив прилегавшие к Лидии области Пиринду, повернул к морю. Здесь был взят город Питусу, лежавший на острове в трех километрах от берега. При этом впервые в истории войн Нериглиссар осуществил высадку морского десанта - вавилоняне добрались до острова на кораблях и с ходу взяли крепость.

На том кампания закончилась, и в месяце шабату (начало февраля 556 г. до н.э.) войска, обремененные огромной добычей, возвратились в Вавилон.

Глава 5

Вернувшись домой, окунувшись в повседневные заботы, Нур-Син другими глазами взглянул на исход противостояния между царем и Набонидом. Очень быстро развеялся энтузиазм и надежды, связанные с личностью нового царя. Оглушительная победа над Пиринду сыграла с Нериглиссаром злую шутку. Оказавшись в Вавилоне, в окружении прежних советников, царь словно утратил слух, ослаб зрением. Нериглиссар на глазах бронзовел, полнился величием. Высокие, благородные цели, перспективные внутри - и внешнеполитические планы, необходимые реформы, о которых он так много рассуждал в походе, которые детально обсуждал в дорожном шатре с Нур-Сином и Лабаши, начали тускнеть, мельчать, размываться досадными, напыщенными заявлениями, нелепыми поступками, а также вызывающими общее замешательство требованиями.