Вам хорошо, прекрасная маркиза?
Шрифт:
Хорошая, дружная семья.
Крепкая и надежная.
«Мы что-нибудь придумаем». «Поместье должно остаться нам». Так они это имеют в виду?!
– Просто встретились два одиночества, развели у дороги костер, – запел невпопад Заславский в озвученную тему. – Все хорошо, прекрасная маркиза, – подошел ко мне и похлопал по плечу. – Чин-чин?!
– Чин-чин! – сказала я. Ну хоть кто-то выражается нормальным языком!
– Ничего у вас не получится, – сверкнула злобными глазками Марина. – Вы же не родные!
– А пошла бы ты отсюда, подруга, – брезгливо отмахнулась от нее Фаина.
– Правда,
– Не очень-то и хотелось общаться с лузерами! – фыркнула та и, резко отодвинув стул, ушла.
И только тогда наступил Новый год. После ее ухода. Настоящий Новый год!
Сначала меня пригласил танцевать вальс Артур. Под легкую музыку мы кружились с ним в восхитительном танце, задевая наряженную елку. Не боясь испортить платье затяжками от ее острых колючек, я позволяла Артуру вести меня так, как ему было удобно. На елку так на елку! Если она пострадает – мы попросту ее сшибем, но это будут незначительные потери по сравнению с конюшней.
Но ничего подобного не случилось, потому что музыка смолкла, Артур галантно поцеловал мне руку и на следующий танец пригласил Фаину.
Они кружились возле елки, а я сидела и мысленно просила новогоднее дерево свалиться и преградить им путь. Да, я ревновала. Внезапно поняла, что эти двое обрели друг друга, только не могла решить, в качестве кого! Холодная красавица раскрылась и стала улыбчивой гостеприимной хозяйкой. То, что ей оставалось хозяйничать совсем немного, мне удовольствия не доставляло, несмотря на терзания мук ревности.
К тому же Фаина танцевала гораздо изящнее меня. Я решила, что после новогодних каникул запишусь на курсы, где обучают танцам. И пусть тогда Давыдов поймет… Да что он может понять?!
Он не сводил глаз с Фаины и говорил ей, несомненно, приятные слова. Она улыбалась и ласково трепала его за плечо всякий раз, когда он наклонялся к ней ближе. Этот нежный жест не ускользнул от моего пристального внимания. Еще бы! Даже я не позволяла себе трепать его так интимно за плечо!
– Катерина, – позвал меня Иван Сергеевич, – составь компанию старому маркизу!
– Мне туфли жмут, – соврала я, – новые почти.
– Уже натанцевалась, – вздохнул Дуло, который, так же как и я, внимательно следил за Фаиной и Артуром.
– Тогда не обессудь, дорогая. Все в порядке, Агнесс? – подмигнул мне Заславский. – Партию в подкидного, Степан Терентьевич?!
Какой коварный ход!
– Иван Сергеевич, – напомнила я ему, – сейчас идет новогодняя ночь! Люди веселятся. Скоро и у нас будет салют.
– Вряд ли скоро, – кивнул на танцующих Заславский.
– Им нужно обсудить семейные проблемы, – развел руками Дуло.
– Утку в яблоках подавать?!
Это в гостиную приплыла Луша и поинтересовалась планом праздничного застолья.
– Подавай срочно! – обрадовалась я. – Я голодная!
Только так удалось усадить обратно за стол Фаину и Давыдова. Только на этот раз она села рядом с нами, вернее, рядом с Артуром, и они продолжили разговор. Я уже не ощущала вкуса утки, а ведь Луша готовила изумительно. Во рту внезапно возник привкус горечи, словно я перед этим поцеловалась с банкой горчицы.
Заславский с Дуло уплетали за четыре щеки! Ну ладно, Иван Сергеевич. Предмет его обожания остался далеко, в театре. Но Дуло! Разве может влюбленный человек столько есть! Оказывается, любовь голоду не подруга. А мне кусок в горло не лез. И откуда только взялась эта дурацкая ревность?! Я попыталась отвлечься – выпить шампанского, но мысли упорно возвращали меня к тому, что я видела.
В некоторых странах до сих пор сохранился обычай, по которому вдова отца или брата становится женой следующего родственника. Эта мысль напала на меня, как блоха на шелудивую собаку! Я понимала, что такая огромная разница в возрасте не может положительно сказаться на их отношениях. Тогда, подумала я, эти теплые отношения действительно родственные. А кто тогда я? Никто! Всего лишь актриса на договоре, попытка, чтобы скрыть свое одиночество. И вот теперь скрывать нечего, и я стала не нужна.
Они действительно обрели друг друга: мачеха и пасынок. И потеряли поместье. Но об этом они не говорили, рассказывали друг другу, что делали после смерти старшего Давыдова, чем занимались. О планах молчали почему-то. Может быть, еще верили в то, что письмо найдется?
Я встала из-за стола и прошла к журнальному столику в холле. Там лежала пачка корреспонденции, которую я вернула перед тем, как идти в гостиную. Все письма были вскрыты и выпотрошены. Я села рядом, взяла стационарный телефон и позвонила Ванде Вольфовне. Сказала, что возвращаюсь сегодня утром. Она обрадовалась. И я обрадовалась тому, что хоть один человек на целом свете мне рад. После вызвала такси на шесть утра. Диспетчер заломила огромную сумму, но я решила не экономить на своем спокойствии.
А потом Артур устроил всем праздничный салют.
Фаина накинула мне на плечи свою шубку, все еще пахнувшую дымом, Давыдов накинул ей на плечи свою куртку… Мило, ничего не скажешь! Такая трогательная забота! Мы вышли во двор и встали, уставившись в черное небо без единой звезды. И оно тут же раскрасилось яркими вспышками!
Было удивительно красивое зрелище. Артур выпускал петарду за петардой, один сноп огней сменялся другими, рассыпаясь фонтаном разноцветных брызг прямо на наших глазах. Все рассмеялись. Отчего-то салют всегда вызывает смех и радость. После того, как в небо улетела последняя петарда, Фаина подошла к Артуру и поцеловала его в щеку – поблагодарила. Меня прямо пробила нервная дрожь.
Степана Терентьевича, видимо, тоже, потому что после завершения праздничного салюта он засобирался домой.
– Ну куда вы пойдете?! – не отпускала его Фаина. – До деревни пять километров пешком!
– Я на машине, – пробурчал тот, – и практически не пил спиртное.
– Дорогу, возможно, замело, – не соглашалась Фаина.
– У меня внедорожник, – вяло напомнил тот.
– Оставайся, дружище! – уговаривал Заславский. – Партию в подкидного сыграем!
Но Степан Терентьевич так и не уговорился. Мы все проводили его до гаража, где он сел в машину и уехал, махнув нам на прощание рукой. Грустная картина, но Фаина не расстроилась. Крикнула ему, чтобы он приезжал к обеду.