Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2
Шрифт:
— Рядом с тобой и я не потерпел бы никого, моя любовь. Разумеется, кроме меня.
В конце концов, убедить его позволить мне сохранить достоинство, выполнив условие проигранного пари, оказалось не так трудно, как я думала поначалу. Правда, в обмен на свою уступчивость Доминик потребовал, чтобы неделю после "недели демонёныша" мы провели так, как захочет он. Я обещающе улыбнулась.
Патрик уже ждал в библиотеке и радостно поднялся мне навстречу.
— Помнишь, ты говорила про пикник под открытым небом? А мы можем ещё и разжечь костёр?
— Зачем тебе костёр? Привлечь побольше хищников?
— Здесь не бывает хищников, — захихикал Патрик. — А с костром веселее!
— Надеюсь, хотя бы прыгать через него не собираешься, — бездумно брякнула я и тут же об этом пожалела.
В глазах Патрика засветилось воодушевление, он даже подскочил на месте.
— Точно! Вот это идея! Так делали древние британцы на праздник Белтайн[1] — мы проходили это по истории!
— Ну ты ведь — не древний британец. И сейчас не время Белтайна, так что про "вот это идею" забудь.
Я просто представила, что будет с братом Клеоменом, если — а исключать такого нельзя — к утру на Патрике вместо одежды остануться лишь прожжённые до дыр лохмотья. Патрик шутливо надулся, но я быстро изменила его настрой, протянув на раскрытой ладони оправленную в белое золото ракушку на длинной цепочке.
— Твой "талисман", как и обещала.
— Ты сделала это… специально для меня?
Улыбнувшись, я застегнула цепочку на его шее.
— Спасибо, — покраснел Патрик. — Я никогда её не сниму. Но не стоило, правда. Я бы носил её и так…
— Но теперь ведь она больше похожа на амулет.
Надо сказать, оправа действительно облагородила "фарфоровую улитку". Оранжевый цвет раковины контрастировал с серебристым металлом, и ракушка смотрелась очень выигрышно. Патрик с гордостью носил её все следующие ночи и даже не настаивал на том, чтобы мы разжигали костёр. Вместо этого он однажды пригласил меня к пруду послушать, как поют жабы. Пение было не то чтобы приятным, но личико Патрика так и светилось от удовольствия.
— Здорово, правда? Я прихожу сюда, когда мне одиноко, или когда случаются какие-нибудь неприятности.
— Неприятности? — присев на траву, я опустила ноги в заросшую листьями кувшинок воду. Патрик сразу пристроился рядом.
— Да. Например, когда мне попадает от брата Клеомена.
— И за что же тебе от него попадает?
— Ну… Я пугал других мальчишек, и брат Клеомен…
— Пугал? Ты?
Патрик сконфуженно вздохнул.
— Они дразнили меня, отбирали учебники, толкали. Я сильно ударил одного, разбил ему нос. Но после этого стало ещё хуже. И тогда… В школе многие считают меня странным, и я этим воспользовался. Сделал фигурки из воска и веток, подвесил их на дереве и сказал, что наложил на них заклятие. Если Арчи, Филип и Роб не оставят меня в покое или снимут фигурки с дерева, с ними произойдёт что-то ужасное…
Я расхохоталась:
— Могу поспорить, фигурки висят там до сих пор!
Патрик тоже засмеялся и, краснея, пробормотал:
— Брат Клеомен заставил их снять… Ты правда считаешь, что я поступил правильно?
— Только брату Клеомену не говори, — подмигнула я.
Патрик тут же нахмурился.
— Потому что он может запретить встречаться с тобой?
— Может быть — если посчитает, что я дурно на тебя влияю.
На лице Патрика отразилась самая настоящая тревога. Я утешающе потрепала его по плечу. Патрик смутился и уставился на кувшинку, смутно белевшую на фоне тёмных листьев, потом снова повернулся ко мне.
— Ты ведь не исчезнешь, когда всё закончится?
— До этого ещё далеко.
— Всё равно. Ты ведь будешь навещать нас… меня? Правда?
— Тебе это быстро надоест.
— Нет, честное слово!
— Это пока. Потом ты вырастешь, поступишь в колледж, у тебя появятся друзья, подруги…
— Но не такие, как ты.
— Конечно, не такие — это-то и хорошо.
Патрик помрачнел, в голосе послышалось напряжение:
— Почему?
— Потому что люди должны общаться с людьми.
— Но ты ведь позволяешь мне находиться рядом с тобой.
Несколько секунд я молча изучала маленького отпрыска демона, исподлобья смотревшего на меня. Временами он ставил меня в тупик — как сейчас. Что он хотел услышать? Что он не совсем человек, и рядом с людьми ему не место?
— Я не могу ни позволить, ни запретить тебе находиться рядом, Патрик. Это твоё решение.
В светло-зелёных глазах вспыхнул огонёк, взгляд стал пытливым.
— А если я решу находиться рядом с тобой всегда?
— Ты не сможешь.
— Почему?
Разговор становился всё более странным, продолжать его мне не хотелось.
— Скоро рассвет, а тебе уже давно пора спать.
— Потому что когда-нибудь я умру? В этом смысле я ведь совсем как человек.
— Ты и в остальном совсем как человек. Что до твоих недалёких дружков…
— Они чувствуют, что я не такой, как они. А я чувствую их страх и… какие они скверные. Брат Клеомен тебе не сказал? Я чувствую эмоции и вижу душу человека. И я видел их души и душу брата Клеомена — всех братьев. И твою…
Мои волосы были близки к тому, чтобы зашевелиться. Рядом со мной сидел подросток, почти ребёнок, по-человечески хрупкий и беззащитный. Но в тот момент он меня пугал…
— Ты не можешь видеть мою душу, потому что я — не человек.
— Да, я вижу и это. Но ты отличаешься от других. Например, от тех двух, что были здесь. А я — не такой, как остальные люди. Поэтому ты позволяешь мне находиться рядом. Тебе меня жаль…
— Патрик…
— Я ни с кем не могу говорить так, как с тобой. Брат Клеомен, конечно, любит меня, но… Я уверен, что он меня боится, хотя и не признаётся в этом даже самому себе.