Варяги и Русь
Шрифт:
— Ой, ой, ой, сын мой! — сокрушённо покачал головой священник с глубокой скорбью, — вижу я, что далеко ещё сияет для тебя свет Христовой истины. Как можешь ты судить брата своего, как можешь оправдывать ты человека, пролившего кровь ближних? Одно только может служить тебе оправданием: лишь Промысл Господний управлял Ярополком, и если бы не было воли свыше на то, не коснулся бы он брата своего.
— Пусть так, — упрямо ответил общинник, — и спорить я не буду об этом, и не к тому я речь свою вёл. Я вот что хотел сказать. Мы ещё совсем не знаем, каков будет Владимир новгородский, если сядет на престол брата своего. По его делам да поступкам думать можно, что хорошего от него ждать нечего,
— Сын мой, — перебил его старец, — прав ты во всём, что сказал. Добрый, милостивый к нам князь стольный Ярополк Святославович, куда добрей, чем Олег Вещий, и Игорь, и Святослав, его отец; но только доброта его такая, что пользы народу не приносит: Ярополк добр потому лишь, что не любит он трудов и забот, весь он в деда своего Игоря; его не трогают, и он не трогает, но ежели нашепчет кто ему в уши, что мы вот здесь, все собравшись, вред приносим, так он повелит казнить нас и труда себе не даст разобрать, справедливо он или нет поступил. А нашёптывать ему зло есть кому; все вы знаете Нонне, его первого советчика, все вы знаете, что из Арконы Нонне прислан за тем, дабы нам, исповедникам Христовой веры, вредить. Думаю я, и не только думаю, а и сведения имею, что Владимир новгородский стакнулся с великим жрецом Святовита и действует при помощи ар конских властителей; за тем и Нонне из Арконы прислан. Думают в Арконе, что ежели сядет на стол отца своего Владимир, так уничтожит он нас, исповедников Христа, и восстановит Перуна во всей его мощи. Только, братья мои, не будет этого; стол Ярополка поколеблен, и ежели Богом суждено, то он погибнет; но когда Владимир над Киевом владычествовать будет, помяните вы мои слова, старое время пройдёт, и не останется от Перуна даже и подножия его. Кто свет увидел, тот во мрак не вернётся. Так же будет и с Владимиром: ему ли, воспитанному бабкой своей премудрой, возвращаться к язычеству! Следуя предначертаниям промыслительным, он сам пойдёт и весь свой народ поведёт к Источнику вечного, немеркнущего света...
Но, братья, я вижу, к нам идёт Зыбата; он христианин хороший, хотя и редкий гость промеж нас; ежели явился он сюда, значит, есть у него важные вести... Послушаем, что он скажет...
Круг прихожан христианского храма почтительно расступился пред Зыбатой.
Он подошёл, приветливо улыбаясь, и прежде всего склонился глубоким и почтительным поклоном пред священнослужителем.
— Да будет благословение Господне над тобой, сын мой, — проговорил тот, — прими также душевный привет и от меня, смиренного служителя алтаря Бога Живого.
Он благословил Зыбату.
— Давно ты не был среди нас, Зыбата, — продолжал священник, — мы соскучились по тебе... Какие причины задерживали тебя? Верно, весело живётся в княжеских хоромах...
— Не могу сказать, отец, чтобы весело, — ответил Зыбата, — да и.какое веселье может быть теперь, когда на Киев надвигается гроза.
— Откуда гроза, какая гроза? — послышались со всех сторон тревожные вопросы.
— Разве вы ничего не слышали? — спросил Зыбата.
— Нет! А что, разве есть какие-нибудь новые вести?
— Много вестей...
— Откуда? Что случилось?
Зыбата отвечал не сразу.
— Говори же, сын мой, всё то, что ты знаешь, — сказал священнослужитель, — мы здесь живём, отрешённые от мира, мало что доходит до нас,
— Я, отец мой, затем и пришёл сюда... Вам ведь ведомо уже, что Владимир Святославович вернулся в Новгород?
— Да, да! — воскликнуло несколько голосов, — ты же сам нам о том рассказывал.
— Да, я был тогда в Новгороде и видел Владимира. Ой, не понравился он мне тогда.
— Что же в нём переменилось? — осторожно спросил один из стариков, — забыл разве он все те истины, которые восприял от мудрой бабки своей?
— Нет, того я не думаю... Не забыл Владимир ничего, но, как я видел, озлобился он.
— На кого же это изобиделся он?
— Выходит так, что на старшего брата!
— На князя Ярополка?
— На него... Видимо, Олоф норвежский сумел распалить эту злобу... Только думаю я, что есть здесь в Киеве человек, который сообщает Владимиру об Ярополке всё худое и тем сердце его на брата поддерживает.
— Ты говоришь про арконца Нонне?
— Да, я думаю, что это он. Ведомо вам также, что Владимир победил Рогволда полоцкого и князь Ярополк напрасно поджидает теперь свою невесту, княжну Рогнеду. Но я думаю, что Владимир задумал более ужасное...
— Что именно?
— Братоубийство.
— Как! — отступил в ужасе священнослужитель, — неужели опять Господь попустит... Ярополк — Олега, Владимир — Ярополка... Да когда же это наконец кончится? Доколе ненависть будет низводить с Божьего света внуков праведной княгини Елены?.. Нет, Зыбата, нет, я хочу думать, что ты ошибаешься, я мысли не смею допустить, чтобы Владимир стал братоубийцей.
— Отец, — тихо произнёс Зыбата, потупляя глаза, — я думаю, что Владимир и сам не хочет этого, но его подталкивают со стороны на такое страшное дело.
— Кто подталкивает? Нонне?
Зыбата ничего не ответил.
— Я понимаю, сын мой, что значит твоё смущение, — произнёс священнослужитель, — ты подозреваешь, что виновник всей братоубийственной распри этот хитрец Нонне, но не решаешься во всеуслышание обвинять его; но скажи нам: из чего ты заключаешь, что Нонне возбуждает брата на брата?
— Хорошо, я скажу, что думаю, — тихо промолвил Зыбата, — вы же, отцы и братья, остановите меня, если я ошибусь...
— Говори, что знаешь.
— Всё говори, Зыбатушка.
— Слушайте! Владимир со своими новгородскими и варяжскими дружинами идёт на Киев, чтобы завладеть им, у Ярополка же в Киеве сила немалая, и князь наш мог бы отсидеться здесь... А знаете ли вы, что задумал Ярополк?
— Что, что? Говори, Зыбата, скорей.
— Он задумал идти навстречу к брату своему и молить о мире.
— Зачем?
— А затем, что в Киеве, как ему наговорили, народ весь волнуется. И правда то: на площадях народ громко кричит, что хочет на великом княжении иметь не Ярополка, а Владимира. Ярополк же, сами знаете, телом тучный и нравом мирный, и сердцем кроткий, ему бы всё пиры да весёлости, а... а о сопротивлении и не думает. Вот ему-то Нонне, как я прекрасно знаю, и нашёптывает, что нужно спасаться, что Киев изменников полон и что выдадут его головою брату, а брат тогда не пощадит и лютой его смерти предаст... Нонне с воеводой Блудом у Ярополка первые советники, и князь наш делает всё, что они ему ни присоветуют. А тут прослышал я, что, советуя так Ярополку, Нонне сам же смуты в народе заводит и в то же время постоянно сносится с Владимиром и сулит ему выдать головою своего князя. Вот поэтому-то я и стал думать, что ищет Нонне Ярополковой головы, о советах же Арконы князю и о переговорах его с Владимиром я доподлинно знаю от друга моего Варяжко... Разведайте теперь сами, право или криво я сужу...