Варяги и Русь
Шрифт:
Об угрозе, надвигавшейся с севера, ни князья, ни киевляне ничего не знали.
Однажды князьям пришли сказать, что у берега Днепра остановилась пришедшая с севера ладья с купцами, и эти гости, которые говорили по-славянски, желали бы, чтобы Аскольд и Дир спустились к ним, посмотрели бы их товары и приняли их дары.
Такие посещения не были редкостью в Киеве. Князья обрадовались, когда узнали о прибытии ладьи.
Не подозревая ничего дурного, Аскольд и Дир в сопровождении всего нескольких слуг спустились к ладье.
Ладья
Однако князья не обратили на это внимания.
Оба они сгорали нетерпением узнать, что делается на Ильмене, как живёт их старый друг и соратник Рюрик.
Но если князья были беспечны, то сопровождавшие их вдруг что-то заподозрили.
— Ох, князья, — шептали Аскольду и Диру их дружинники, — необычная эта ладья.
— Как необычная?
— Таких ладей у заезжих гостей не бывает. Варяжская эта ладья — будто в поход собралась.
— И добра на ней не видать...
Но князья только посмеивались над страхом своих спутников.
— Что вы! — удивлялись они, — мало ли гостей приходило и ничего не бывало, а тут перепугались.
— За вас, князья, страшно...
— За нас не страшитесь! Мы никому зла не делаем, и нам его также никто не будет делать...
Аскольд и Дир хотели уже позвать купцов, как вдруг перед ними появился какой-то человек, у которого из-под одежды видна была кольчуга. Аскольд и Дир ужаснулись. Перед ними стоял Олег.
— Вы князьями себя зовёте! — сказал он, — нет, не князья вы и не княжеского роду, а вот вам князь — сын Рюрика...
И он высоко поднял над головой мальчика.
Это было знаком, по которому из ладьи выскочили воины и кинулись на беззащитных киевских князей.
Стоявшие в отдалении струги быстро приблизились на вёслах к одинокой ладье.
Засвистели стрелы, вооружённые люди один за другим выскакивали на берег.
Аскольд и Дир не успели опомниться от неожиданности и были убиты.
Перебиты были и все сопровождавшие их.
Олег торжествовал... Он отомстил изменникам, какими считал своих бывших соратников.
Весь великий путь «из варяг в греки» оказался в одних руках — руках крепких, которые не выпускали никогда то, что попадало в них. Конунг Урманский, храбрый Олег-Олоф стал по малолетству племянника единовластным господином всей славянщины.
Олег не помыслил, однако, присваивать себе всецело власть. Он назвал себя только правителем, а единым князем был маленький Игорь.
— Взгляни, Всеслав, — говорил Олег, — взгляни... Вот лежат эти люди, недвижимые и бездыханные, — он указал на тела Аскольда и Дира, — а когда-то они были моими друзьями и боевыми товарищами. Мы делили вместе труды походов, опасности битв, и вот они мертвы...
— Ты
— Да... С прошлым каждый человек связан неразрывными цепями... А прошлое у нас было общее.
Всеслав отвернулся.
— И я любил их, — тихо сказал он, — но что же делать? Знать, судьба уготовила им такую участь!
— Я похороню их как князей! — сказал Олег. — Они были благородной крови.
— Они были христиане. Пусть похоронят их жрецы невидимого Бога.
— Хорошо...
Весть о гибели князей уже дошла до Киева. Народ киевский сбегался на берег Днепра, где высадилась дружина Олега, потом пришли иереи из храма св. Николая и унесли тела павших князей...
А коварный Олег в тот же день вступил в Киев и объявил его присоединённым к владениям великого князя Рюрика и его сына Игоря.
Киевляне и не думали сопротивляться.
Олег утвердился в днепровской столице и правил Русью от имени Игоря.
Договор киевлян с Византией был разрушен.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.
ОЛЕГ - ПРАВИТЕЛЬ
Глава первая
I
В Киеве, на Днепре, княжил сын славного Рюрика — Игорь, а за его молодостью всем управлял его мудрый дядя — Олег, конунг Урманский, брат его матери Эфанды.
Игорь был уже юношей, но он и не думал спорить с дядей о власти, точно так же, как Олег не думал передавать бразды полновластного правления в неопытные руки юного племянника.
Олег понимал, что рано ещё наследнику Рюрика становиться самовластным, что молод он ещё, что не пришло ещё для него время — управляться с такими делами, как дела государственные...
На Ильмене всё было спокойно, но нет-нет, то там, то тут вспыхивало порой несогласие между родами, не совсем ещё выветрилось прежнее своеволие, и род всё ещё восставал на род, как это было на Ильмене до Рюрика.
Теперь же «правда» на Ильмене была единая для всех — не своя, а княжеская. Пожаловаться княжему наместнику в Новгороде на обидчика, так он уж зла не попустит, всё разберёт, виноватого осудит и накажет, правого защитит и с миром да наградою за бесчестье отпустит! Но каждому хотелось, не дожидаясь княжей правды, по своей действовать... Однако при Олеге не всегда такие дела благополучно с рук сходили. Суров был правитель. Недаром он вместе с мудрым Рюриком на непокойном Ильмене княжью правду, не щадя животов ильменских, насаждал. Знал он, что потачки буянам нельзя давать. Сразу он всякие междоусобицы прервал, и тут порой не только что виноватым, а и правым солоно приходилось.