Варяги
Шрифт:
— Твой брат Синеус отправил в Белоозеро захваченную добычу, — выговаривал он монотонно многократно обдуманные за дорогу слова. — Мы обрадовались, поход начался удачно. Привёзшие добычу говорили, что отряды соединились и пойдут дальше одной дружиной. Мы ожидали, что они вернутся в Белоозеро через две, от силы три луны. Мы не дождались дружины...
Окиша замолчал. Его не торопили. Рюрику вспомнились слова старого плесковца: «Сила на твоей стороне. Мы согласны на любую дань. Володей...»
— Ночью в наши избы ворвалась весь, — тяжело вздохнув, продолжил Окиша. — Даже в первый день мы не видели столько охотников. Нет, воевода, дозор был, — заметив острый взгляд Рюрика, поторопился с оправданием воин. — Мы знали, что не в гости пришли, и дисциплину блюли. Никто не поднял тревоги, не успели. Нас выгнали на площадь. Окружили со всех сторон. Копья касались наших лиц. Мы были готовы к смерти. — Окиша вскинул голову, но тут же опустил её, устыдившись ненужного порыва: ничего не стоят пустые слова. — Нас не убили. Старейшина Михолов велел принести нам одежду, снарядить обоз. Он сказал:
«Князь ваш Синеус и дружина убиты нашими людьми. Мы не хотели крови. Мы обещали князю Рюрику платить дань и заплатили её. Синеус первым начал лить нашу кровь. Даже медведь отбивается от охотников, мы — люди. Идите к князю Рюрику и скажите ему: пусть больше не ищет нашей земли. Мы обещали и будем платить ему дань. Если же он захочет мстить за смерть Синеуса — уйдём в леса, но не покоримся».
О том, как добирались, рассказывать не буду. Дорога трудна...
Умолк Окиша. Рюрик сидел задумавшись. Потом махнул рукой воину: иди. Окиша вышел. Впереди его ждала скрытая за сочувствием неприязнь товарищей. Что ж, и он всегда считал, что место воина и в смерти рядом с предводителем.
— Будем решать, пятидесятники, пойдём ли сейчас на весь или дождёмся зимы, — сказал Рюрик. Прежней уверенности в его голосе не было.
Молчал Переясвет, молчал Мстива.
— В поход сейчас идти нельзя, — наконец твёрдо ответил Переясвет.
— Подождём зимы. Если весь не пришлёт дани, их надо будет наказать, — поддержал его Мстива. — Нас мало, воевода. А смерть? Синеус умер не на постели — на поле брани. Пусть Святовит пошлёт каждому из нас такую смерть.
Тёплые ветры гуляли на просторах Нево-озера и Волхова. Берёзки покрылись нежным ярко-зелёным убором. Ветерок заигрывал с молодыми листьями, рябил воду. Щедрое солнце высветило могучий частокол и башни Ладоги, и вся твердыня приподнялась, стала строже. На башнях несли круглосуточный дозор воины — после известия о поражении дружины и смерти Синеуса Рюрик стал осторожным. По полой воде отправил он вестника к Трувору с настоятельным советом-требованием: не торопиться со сбором дани, выждать. Вестник повёз рассказ и о событиях в Белоозере — предупреждение старшего брата младшему.
Воевода томился неопределённостью. Всё было зыбким, как болото под ногами. А начиналось удачливо: весь покорили, у кривичей Изборск отняли, с новеградскими старейшинами, казалось, вот-вот договорятся. Сел бы Рюрик в Новеграде, с одной стороны — Трувор, с другой — Синеус, как верный заслон. Вот и прикрыли бы всю землю своими щитами. Володей, радуйся. Выходит, рано обрадовался воевода, отвернулись от него боги.
Что предпринять? На весь идти нельзя — пятидесятники правы. На кривичей? Там Трувор. Чужие владенья, хотя и брата по крови. Чудь? Что толку перемалывать пустые мысли — дружинников от этого не прибавится...
С крайней к Волхову башни донёсся сигнал тревоги. Рюрик схватил меч. надел шлем и, не прикрыв двери, выскочил из хором. Его догнал запыхавшийся Щука. Следом торопились Переясвет и Мстива.
Дозорные молча указали на реку — по ней поднимался корабль. Солнце поблескивало на ритмично взлетающих вёслах. Мгновение всматривался Рюрик в далёкий ещё и оттого кажущийся небольшой лодчонкой корабль. По оснастке, резной фигуре на носу он признал его — так строили суда только свей. Значит, плывут викинги. Но кто, куда и зачем? Разве мало было у него стычек с ярлами у берегов данов?
— На корабли! Перенять реку! — крикнул он толпившимся на берегу воинам. Те быстро и чётко побежали по сходням, без суеты занимали установленные места. Три корабля вскоре встали на якоря, река была перекрыта.
— Что бы ты делал, не будь нас? — с любопытством спросил Рюрик Щуку.
— Пошто мне их останавливать? — улыбнулся Щука. — Коли сами к твердыне не пристают, пущай плывут к Новеграду. Мои челны раньше них добегут. Там встретят непрошеных гостей, мы отсюда поможем...
Воевода промолчал: они не так просты, эти словене, как он думал поначалу.
Неизвестный корабль замедлил ход, затем вовсе остановился. Преимущество Рюрика было слишком очевидным, чтобы идти на прорыв. Воеводе сверху, из башни, было отчётливо видно, как переговаривались старшие. О чём — не слышно. Потом донеслась до него резкая команда Переясвета со своего корабля:
— Приставайте к берегу! Ярл ваш пусть к воеводе Рюрику идёт!
— Значит, вы из дружины конунга Рюрика? — перекрыл невнятную многоголосицу высокий голос с чужого корабля. — Где он? Я знаю конунга, он тоже меня знает. Я — ярл Снеульв, сын ярла Кольбейна из Эйрикова фиорда.
Рюрик вспомнил этого ярла. Встречались единожды, когда Снеульв приезжал в Аркону. Тогда воевода, блюдя честь дома, устроил пир, хотя Снеульв не славился ни знатностью, ни богатством, ни многочисленностью дружины. Ярл, каких сотни. Встретит слабее себя — пощады не жди, сильнее — отступит. Вспомнилось, что на пиру держался Снеульв с достоинством.
Что привело его к словенам? Тогда он поговаривал о желании пойти на службу к бодричскому Славомиру.
— Тебя, Щука, прошу: упреди градских от волнений. Обиды им от Снеульвовых воинов не будет, мы не допустим. Вам, Переясвет и Мотива, придётся заняться приёмом гостей. Пусть дружина приветит их. Со Снеульвом сам говорить буду. Надо выяснить, куда направляется этот ярл и твёрд ли в своих намерениях? Потом приглашу вас на пир. И тебя, Щука, тоже, — наособицу повернулся Рюрик к ладожскому воеводе. — Примем гостей с честью.
Он взглянул на подплывающий к берегу корабль Снеульва и пошёл вниз. Щука за ним. Пятидесятники, успевшие и корабль остановить, и к Рюрику вернуться, поотстали.
— Сейчас он будет уговаривать этого Снеульва остаться здесь, подчиниться ему, — со скрытым раздражением сказал Переясвет Мстиве. — Воеводе не хватает дружины.
— А чем ты недоволен? Разве плохо, если Снеульв с воинами присоединится к нам? — удивился Мстива.
— У нас и так много варягов. Мы можем раствориться в них, как соль в воде...