Вашингтонская история
Шрифт:
— Ну-с, как же мы отпразднуем твой побег? — спросил он.
— Пойдем куда-нибудь, где можно развлечься, — предложила она. — Чтоб была музыка, веселая, но не назойливая; может быть, даже потанцуем. Хорошо?
— Превосходно!
— И поедим… — добавила она несколько смущенно.
Он остановил такси у магазина подержанных вещей и расплатился с шофером.
— В чем дело? — удивленно спросила она.
— Надо, чтоб у тебя был багаж, иначе ты привлечешь к себе внимание, когда будешь регистрироваться в отеле, — сказал он. — Я вовсе не хочу, чтобы «блюстители безопасности» заинтересовались тобой. Запишись под своей девичьей фамилией, держись как можно незаметнее. Словом, действуй по Хойлю [14] . Будем жить в одной гостинице, на одном этаже, но в разных номерах. Для суда подозрение ничего не значит. А вот факты — все! Если бы мы записались вместе и это стало бы известно, прощай надежда получить Джини… хотя развод ты могла бы получить легко. Словом, будь осторожна, вот и все!
14
Составитель энциклопедии комнатных игр.
— О, — еле слышно простонала она, почувствовав всю тяжесть своей вины. На радостях она совсем забыла про Джини. А вот Дейн не забыл… Боже, неужели она такая бессердечная мать? Да разве не бывает минут в жизни человека, когда можно забыть обо всем на свете?
Чэндлер выбрал добротный английский чемодан, облепленный множеством ярлыков, и спросил у Фейс, подойдет ли он ей.
— Прекрасно, прекрасно! — сказала она, и хозяин магазина с каменным лицом улыбнулся, довольный сделкой.
— Это даже лучше, что он с ярлыками, — шутливо заметил Дейн, когда они вышли на улицу. — Так ты скорее сойдешь за путешественницу, объехавшую весь земной шар, и никто не подумает, что ты всего-навсего прибыла из Вашингтона, до которого одна ночь пути.
Фейс уже собиралась спуститься вниз, в вестибюль, где они с Дейном уговорились встретиться, когда в дверь постучали. Вздрогнув, она отпрянула: казалось, вот сейчас она повернет ключ в замке и случится нечто ужасное. В одну секунду пробудились задремавшие было страхи.
— Кто там? — дрожащим голосом спросила она. — Что надо?
— Рассыльный, мисс, — донесся из-за двери приглушенный ответ.
Сначала она облегченно вздохнула, но тут же снова заколебалась. А что, если это ловушка? Ну хорошо, не может же она стоять так до бесконечности и дрожать. Она приоткрыла дверь: нет, ее страхи оказались напрасными, это и в самом деле был рассыльный. Тогда она распахнула дверь: вот дурочка, и чего она так испугалась!..
Рассыльный внес две коробки с цветами — одну большую, вторую поменьше. Фейс дала ему на чай, он понимающе улыбнулся и исчез.
В большой коробке был букет нежных, полураспустившихся роз. В коробке поменьше — несколько камелий, чтобы заколоть в волосы, вместо шляпы, которую она оставила в Монументе. К цветам не было приложено ни карточки, ни записки, да это и не требовалось. Фейс с нежностью погладила розы, потом, сжав в обеих руках букет, остановилась перед большим зеркалом, точно невеста перед алтарем. Замечтавшись, она простояла так несколько минут, потом вдруг спохватилась, что зря теряет время, взяла вазу и поставила розы на туалет.
Камелии она заколола в волосы. И сразу вся преобразилась. Черное платье уже не казалось ей мятым и заношенным. «А я даже хорошенькая, — подумала она, — и с этими камелиями у меня такой вид, точно я собралась на бал». И радостно выпорхнула из комнаты.
Нью-Йорк был сейчас для нее самым удобным местом. В большом вестибюле толклись люди, которым не было никакого дела друг до друга, и одно их присутствие действовало успокоительно. Отель «Мейфлауер» в сравнении с этим казался таким маленьким и уютным. Фейс даже не сразу нашла Дейна. Радость встречи с ним довершила ее блаженство. Восторженное возбуждение охватило все ее существо.
— Как ты находишь камелии? — спросила она.
— На тебе они очаровательны.
— Спасибо, — рассмеялась Фейс.
На улицах кипела жизнь. Тесные ущелья между каменными громадами, толпы на тротуарах, беспрестанное миганье электрических реклам, — все здесь было не похоже на широкие вашингтонские бульвары, обсаженные деревьями, и суровую простоту столичной архитектуры.
— Я так давно не была здесь, — заметила Фейс, — что почти забыла, как выглядит Нью-Йорк. Я влюблена в этот город!
Вот такое же ощущение было у нее во время медового месяца. Только Тэчер превратил их путешествие в сплошную вечеринку с коктейлями. Танцевальные залы сменялись отдельными кабинетами; комнаты с разрисованными стенами — комнатами с персидскими коврами. И коктейли, коктейли без конца. Они поселились в отеле «Плаца», потому что здесь нравилось матери Тэчера; они «заглянули» на Пятую авеню и в музей современного искусства, потому что так принято. А Фейс хотелось побродить по докам и разным закоулкам, попить черного кофе на Бликер-стрит, поесть блинов, рисового плова, потанцевать в Гарлеме. Как-то раз она даже сказала о своем желании Тэчеру, — его неподдельное удивление глубоко огорчило ее.
А вот Дейн — тот понял, чего она хочет. Они отправились в предместье Гринвич и в чудесном итальянском погребке ели национальные кушанья с мудреными названиями, болтая о чем придется. Потом побродили по шумным улицам, вдоль которых тянутся маленькие художественные салоны и книжные лавки, и под конец решили посидеть на сквере. Они курили, смотрели на голубей, на влюбленных, на собак, которых прогуливали здесь, и молчали. Ночь была ясная, с океана тянул прохладный ветерок.
— О, как хорошо!.. — вздохнула Фейс. «Даже слишком хорошо, точно во сне», — подумала она. Уж очень она была счастлива.
Потом они направились в город, в «Великосветское» кафе, пили шампанское, танцевали, и сердца их учащенно бились в такт буги-вуги, в звуках которого трепетала страсть. Танец словно пробудил Фейс, заставил осознать то, что происходило в ее душе, когда ее обнимал Дейн. Она трепетала от его прикосновения, а он трепетал, прикасаясь к ней.
Вернувшись к столику, они попивали шампанское и слушали лирические песни в исполнении воздушной блондинки, которая, наигрывая на цитре, вполголоса напевала под мечтательный мелодичный аккомпанемент: