Василиса Опасная. Воздушныи? наряд пери
Шрифт:
– Посмотрим, – ректор достал из ящика стола ноутбук и раскрыл его.
Мы с Быковым вытянули шеи, чтобы посмотреть на экран, но Кош Невмертич развернул ноутбук так, что можно было увидеть только логотип фирмы на крышке.
Некоторое время Кош Невмертич что-то изучал и хмурился всё сильнее, а потом поманил меня пальцем:
– Подойдите, Краснова.
Он звал меня, но Быков тоже встал, вздохнув с облегчением, и подошел к столу.
На экране ноутбука я увидела коридор общежития, время в правом верхнем углу – 00:45.
– Она выскочит минут через пять, – подсказала я, волнуясь.
– Ждём, – резюмировал Кош Невмертич.
Время показывало «00:52», когда дверь распахнулась, и из комнаты вылетела я – с дикими глазами, лохматая, бросилась в одну сторону, в другую, потом постояла, оглядывая коридор, а потом вернулась в комнату.
– Ну и? – спросил Кош Невмертич.
– Значит, она оставалась в комнате, – я пристукнула кулаком о ладонь. – Так и знала! В кого она там превращается? В микроба, что ли? Я ведь всё обыскала!
– Прокрутим запись на начало, – согласился ректор.
Мы с Быковым приникли к экрану, но время отмоталось до двадцати трех часов, до двадцати двух часов, до двадцати одного часа, а в мою комнату никто не заходил.
– Смотреть дальше нет смысла, – сказал Кош Невмертич, – потому что с восьми вечера до девяти тридцати Вольпина была на индивидуальных занятиях.
– У вас? – выпалила я.
– У Барбары Збыславовны, – спокойно сказал ректор. – Это важно?
Я уловила иронию и покраснела до ушей, но Быков, по счастью, этого не заметил.
– Это что же получается? – пробасил он, недоуменно. – Вольпина как-то по-другому из комнаты вышла? Через окно?
– Окно было закрыто, – сказала я настойчиво. – Она в комнате. Я знала, что она не могла так быстро убежать. Она осталась, я уверена.
– Что ж, проверим вашу уверенность, – ректор захлопнул ноутбук, и мы с Быковым невольно отшатнулись от стола. – Давайте осмотрим комнату Красновой.
– Рогульки взять? – с готовностью спросил Быков, но Кош Невмертич только отмахнулся.
– Бесполезно, – сказал он, вставая из кресла и одергивая и без того идеально сидевший пиджак. – Краснова глушит всю магию. Там заколдованный слон пройдёт, и мы не заметим.
Упоминание о слонах показалось мне обидным, но я промолчала. Вряд ли ректор знал в подробностях о нашем с Вольпиной разговоре. Или знал?..
Преподаватели осмотрели мою комнату, но никого и ничего не обнаружили. Потом вернулись досмотреть видеозапись с камеры наблюдения, и тоже ничего не обнаружили – вплоть до того момента, когда мы все втроём заходили в комнату.
– Она там была, – сказала я, понимая, что вряд ли кто-то мне поверит. – Вольпина была у меня.
– Хех… – выдохнул Быков с сомнением. – Странно как-то всё…
– Я говорю правду!
– Правду? – протянул Кош Невмертич и убрал ноутбук в стол. – А вы сами куда ходили в это время, Краснова? Из общежития не разрешается выходить после двадцати двух часов, а вы гуляли далеко за полночь.
– А-а… эм… – замычала я и тут же вспомнила про третью коровью ипостась.
– Это я попросил Краснову прийти, – перебил меня Быков. – Хотел отдать ей литературу по боевой магии. Ты же говорил, чтобы мы начали индивидуальные занятия…
Он не впервые называл Коша Невмертича на «ты», но мне показалось, что ректору это пришлось не по душе. Только Быков ничего не заметил.
– И как? Передали? – спросил ректор ледяным тоном.
– Не успел, – Быков огорченно развел ручищами. – Миляну Марковичу стало плохо, пришлось отвести его в лечебный корпус.
– Да, гроза началась неожиданно, – Кош Невмертич посмотрел на меня. – Очень неожиданно.
Мне стало жарко и холодно одновременно. Казалось, ректор видит меня насквозь, и больше всего хотелось разреветься и покаяться сразу во всех грехах, но я заставила себя не раскисать и упрямо повторила:
– Я говорю правду. Честное слово. Она приходила за тем самым…
– Хватит, – оборвал меня Кош Невмертич негромко, но грозно.
Я прикусила губу, а Быков посмотрел сначала на меня, потом на ректора, а потом уставился в потолок, делая вид, что его не интересуют никакие тайны.
Повисло неловкое молчание, во время которого Кош Невмертич постукивал пальцами по столешнице.
– Возвращайтесь к себе, Краснова, – сказал он, наконец. – Я проверю, где была Вольпина этой ночью.
– И так вам скажу, – я решила сдать поганку Вольпину до конца. – Она была с Самсоновым, я слышала, как они ворковали в коридоре, в темноте. Спросите у него, когда она ушла.
– Обязательно, – пообещал ректор голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Свободны, Краснова. А вас, – он обратился к Быкову с таким высокомерным видом, что я поморщилась, – впредь попрошу не лгать, прикрывая нарушения студентов. К вашему сведению, этой ночью барышня Краснова с господином Анчуткиным уединились на крыше. То ли предавались юной и чистой любви, то ли запускали молнии при помощи некого артефакта, без согласования с деканом.
Быков смущенно крякнул и почесал затылок, посмотрев на меня весело и виновато.
– Ну извини, Кош, – сказал он примирительно и сразу исправился: – Простите, Кош Невмертич. Но это же ерунда, если подумать. Мы же должны поощрять научный интерес у студентов…
– В учебное время, – подсказал ректор. – И ещё мы должны поддерживать дисциплину. И не поощрять ложь, – он мазнул по мне взглядом и отвернулся. – В том числе и личным примером преподавателей. Краснова может идти, – повторил он с нажимом. – А в вашем личном деле, господин Быков, будет сделана соответствующая запись. Вы тоже свободны.