Вечерний день
Шрифт:
Они молча прошли на кухню, Сергей достал из портфеля недорогой торт, банку с крупно нарезанными грибами и немецкий хлеб с тыквенными семечками.
Я в прошлый раз с пустыми руками пришел, - сказал он, усаживаясь, - не прав был. Да вот не знал, как встретите. Грибы наши - архангельские, все остальное в магазине купил.
Платонов посмотрел на «приношение», поставил чайник, достал из холодильника ветчину, сметану, салат, который не поленился нарезать еще утром.
Как дела-то?
– спросил он.
Командировка моя практически закончилась, - степенно сказал «сын».
– Сегодня вечером подпишу у генерала документы, а в ночь на поезд - прощай, столица.
Успешно?
Да кто же это поймет на начальном этапе? Есть информация, есть за что зацепиться, а куда приведет, Бог его знает.
Ты чай или кофе?
– Платонов сам не заметил, как перешел на «ты».
Кофе, только слабый и с молоком, если есть.
На, вот молоко, вот кофе, я говорил, у меня «безалкогольный», вот сахар, сам себе накладывай.
– Владимир Павлович откинулся на своем стуле, молча наблюдая за «сыном».
– У тебя дети есть?
Трое, - гордо ответил Сергей.
– Две дочери и сын. Маша, Даша и Аркаша. Семнадцать, четырнадцать и десять.
Видно было, что он привык отвечать на этот вопрос и не ждал дополнительных, а сразу выдавал всю информацию. Он отхлебнул кофе, посмотрел в потолок, потом коротко взглянул на Платонова. Похоже, он никак не решался начать новую тему. Владимир Павлович пришел ему на помощь:
Что ты хотел спросить?
Да вот не знаю, как начать. Ты жил все эти годы, ни о чем не подозревал, вдруг на тебя сын, невестка, трое внуков.
– Сергей тоже незаметно перешел на «ты», - и все со своими проблемами. В принципе ты можешь нас послать подальше и, наверное, будешь прав.
Ну, послать я вас всегда успею, - усмехнулся Платонов.
– Рассказывай, в чем вопрос?
В Машеньке. Она в этом году школу заканчивает, и было бы неправильно ей остаться в нашей дыре. У нас, конечно, люди тоже живут, но она, как бы сказать, слишком умная для наших краев. В местной библиотеке давно все книжки перечитала, по почте я ей иногда книги выписываю, вот из командировок вожу.
Он полез в свой портфель и начал там рыться.
И чем увлекается?
– спросил Платонов.
Экономикой и юриспруденцией. Сергей наконец достал из портфеля то, что искал, и показал «отцу». Это была толстенная книга в мягкой обложке - «Торговые стратегии. Правовые и социальные аспекты».
И она такое в семнадцать лет читает?
– изумился Владимир Павлович, разглядывая толстенный том.
Читает, - гордо сказал Сергей.
– Видишь - «правовые аспекты». По стопам отца пошла.
«В меня она пошла, а не в тебя, - сказал сам себе Платонов, - где тебе книжки юридические читать?»
Но тут же одернул себя: «Это, Владимир Павлович, не твой сын.»
Так чего ты от меня хочешь?
– спросил он, насупившись.
– Чтобы я ей книжки посылал?
Ну. Ты.
– Сергей замялся.
– Ты тут всю жизнь живешь, а я только иногда приезжаю. У меня тут все знакомые - менты, как и я. Да и все меня важнее и главнее. Про твоего Руслана я как будто по делу выяснял, а вот за дочь попросить не могу.
Так чего ты хочешь-то?
– рассердился Платонов.
Уверенность, что перед ним посторонний человек, скорее всего жулик, радости не приносила. Хотя жульнического в нем было мало, точнее, не было вообще. Если бы не абсолютная уверенность в своей невозможности иметь детей, Владимир Павлович точно бы ему поверил.
Два дела. Может, у тебя знакомые какие-нибудь есть, чтобы помочь ей в институт поступить?
– не поднимая глаз, спросил Сергей.
– Сейчас это очень сложно, почти как раньше стало.
Так на юридический тебе, как менту, и карты в руки.
Она хочет на экономику. С точки зрения права, но все же экономика, - почти шепотом сказал «сын».
– В финансово-юридическую академию или на экономический в МГУ.
Видно было, что он очень любит свою дочь и гордится ею.
Платонов задумался. Среди людей, прошедших через его жизнь и как-то задержавшихся в ней, был один ректор, но математического вуза, а вот экономисты? Хотя один был, даже какое-то время в советниках у Ельцина служил. Владимир Павлович непроизвольно задвигал губами.
Ты сам-то понимаешь, что сегодня только знакомства может быть мало?
– спросил он Сергея.
– Нужны, я думаю, деньги, и большие.
Как ты думаешь, - почему-то с надеждой в голосе спросил тот, - сколько попросят?
Десять, двадцать, тридцать - кто знает? В зависимости от конкурса и престижности.
Платонов в этих вопросах разбирался плохо, только слышал иногда краем уха возмущенные родительские разговоры.
Десять, двадцать, тридцать - чего?
– с ужасом спросил «сын».
Тысяч долларов, конечно.
Не может быть, - поник Сергей.
– Таких денег мне никогда не заработать и не занять.
Ты погоди печалиться, - давай узнаем, что к чему, - попробовал подбодрить его Платонов и перевел разговор: - А второе?
Что второе?
– не понял тот.
Второе дело ко мне. Ты сказал, что их два.
Второе, наверное, и не нужно, - махнул рукой «сын», - если с первым не получится.
А все же?
Я хотел тебя попросить, чтобы она пожила у тебя, пока учиться будет. В общагу ее отпускать страшно, сам знаешь, какая нынче молодежь и чем они увлекаются, а на съемную квартиру денег не хватит. Я тут узнавал, однокомнатная на окраине меньше четырехсот долларов даже рот не открывай.
Все это было выпалено единым духом, почти единым словом, и, так же как и раньше, глаза были опущены в пол.
«Вот оно, - подумал Платонов, и сердце у него опустилось.
– Вся сложная комбинация затеяна, чтобы подселить ко мне незнакомую девицу. Все, к сожалению, очень просто».
Но теперь этого ничего не надо.
– «Сын» горько вздохнул.
– Отправляю ее в Архангельск, там всего пятнадцать тысяч в год обучение стоит. Так что выбрось все это из головы.
«Или он гениальный разводящий, или не врет.» - подумал Платонов. Он только что поймал себя на том, что хотел броситься к сыну и начать его уговаривать, чтобы тот согласился, чтобы Машенька пожила у него, Платонова дома.