Вечерний круг. Час ночи

Адамов Аркадий Григорьевич

– Данные по ним хоть какие-нибудь есть?
– поинтересовался Виталий.
– Что за люди?

– Данных мало, - сдержанно ответил Откаленко, раскрывая принесённую папку.
– Только о прежних судимостях. По две у каждого, кроме Ткачука. У того одна. Зелёный ещё. Из-за него-то, в общем, они и засыпались.

– Не из-за него, так ещё из-за чего-нибудь, - запальчиво возразил Виталий.
– Всё равно мы бы их взяли. Подумаешь, неуловимые.

– И такие попадаются, - угрюмо возразил Откаленко.
– Не знаешь, что ли?

– Только когда мы плохо работаем, - отпарировал Лосев.
– Тогда попадаются и неуловимые, тогда их всю жизнь искать можно.

– Ну ладно, - остановил их Цветков, - бесполезный разговор.
– Он обернулся к Откаленко: - Звони в Тимирязевский. По этому, - и кивнул на свой телефон.

Пока Откаленко дозванивался, Виталий успел доложить о своей поездке к Филипенко и посещении ресторана, включая и случайную встречу с Потехиным и Левицким.

– Значит, убитый опознан… - задумчиво произнёс Цветков.
– Что ж, на мой взгляд, версия с Гороховым вполне основательна. Может, и ссора у тех двоих произошла из-за этого убийства, как думаешь?

– Очень возможно, Фёдор Кузьмич, - согласился Виталий и, помедлив, добавил: - А Левицкий, кажется, и в самом деле сопливая баба.

– Казаться тебе это не может, ты и двух слов с ним не сказал и знать о нём ничего пока не знаешь.

– Но я видел его лицо, когда они ссорились. Такое, знаете, одновременно растерянное, капризное, испуганное, что… Как бы вам это сказать…

– Уже сказал, - усмехнулся Цветков и, казалось бы, без всякой связи с предыдущим, спросил: - Как ты с этой Майей, договорился?

– Завтра вечером, у фонтана, - улыбнулся Виталий.
– Почти по Пушкину.

Цветков собрался было что-то сказать, но, увидев, что Откаленко повесил трубку, спросил его:

– Ну что?

– Допрос ведёт, - ответил Откаленко.
– Приехать никак не может, даёт поручение вам.
– Он сдержанно усмехнулся.

– Что ж, принимаем, - удовлетворённо кивнул Цветков, кажется, даже не заметив этой усмешки.
– Сразу берёмся за всех троих одновременно. Я - тут, ты, Лосев, у себя, а ты, Откаленко, иди в комнату Шухмина. Они сейчас на задании все. Ты кого будешь допрашивать, Откаленко, первый решай?

– Мне только Ткачука допрашивать не с руки. А дальше всё равно.

– Наган у кого, ты говоришь, был, у Заморина?

– Да.

– Давай его мне, этого Заморина. Тебе - Кикоев, а тебе, Лосев, остаётся Ткачук.

Цветков снял трубку внутреннего телефона и набрал короткий номер.

А Виталий направился к себе, перебирая в уме то немногое, что смог сообщить ему Откаленко про Олега Ткачука по кличке Махно.

«Ты помни, - сказал напоследок Цветков, - этих двоих мы с Откаленко на первом допросе вряд ли расколем. А время нас, сам знаешь, как поджимает. Поэтому я в первую очередь от тебя сейчас результата жду. Самое главное - кто им дал в Москве подвод под квартиру Потехина, понял ты меня?» И Виталий ответил: «Понял». И вполне ощутил меру своей ответственности в этот момент.

Но что же было ещё известно о Ткачуке, что ещё мог сообщить Игорь?

Однако Виталий уже не успел больше поразмышлять на этот счёт. Раздался аккуратный стук в дверь, и она тут же распахнулась. На пороге возник конвойный милиционер.

– Арестованный Ткачук доставлен, - доложил он.
– Разрешите завести?

И вот Ткачук сейчас сидел перед Виталием. Минуту Виталий молча рассматривал его. Худой, в мятом костюме. Дерзкие чёрные глаза смотрели сейчас насторожённо и чуть испуганно. Загорелое узкое лицо, густые сросшиеся брови. Ткачук развалился на стуле вызывающе небрежно, но это была скорее привычка, чем преднамеренная демонстрация. При этом Ткачук нервно ёрзал на стуле и явно не знал, как себя вести.

– Ну что ж, начнём, пожалуй, - нарушил наконец затянувшееся молчание Лосев.
– Значит, Ткачук Олег Романович, так? Знаете, Ткачук, где находитесь?

– В столице нашей Родины, - как можно развязнее ответил Ткачук и уже заметно другим тоном спросил: - У вас тут курить-то можно?

– Курите. Есть чего?

– Было бы, так не спрашивал.

– А вот грубить не стоит, Ткачук. Кроме всего прочего, невыгодно это вам, учтите, вы не только в Москве, вы ещё, между прочим, в МУРе находитесь. Слышали такую фирму, надеюсь?

– Слышал, - коротко и хмуро бросил Ткачук.

– Поэтому советую вести себя поскромнее. Мы тут не только вас, мы и Директора обломаем. Он тоже здесь.

– Ну да?
– испугался Ткачук. Его доставили другим самолётом, и об аресте своих соучастников он не знал ещё.

– Представьте себе, - усмехнулся Виталий.
– Стараемся мести чисто, сора не оставлять. И чтобы ситуация вам была окончательно ясна, добавлю следующее. Квартирную кражу мы вам докажем легко. И без вашего признания. Признание нужно будет вам самому, чтобы срок сократить. Докажем мы это, в частности, по краденым вещам. У Терентия всё изъято, показания его на вас уже получены. Нам их скоро перешлют.

– Выходит, вы его самого-то не прихватили?
– ухмыльнулся Ткачук.

– А за что? Вы продали ему вещь, он купил. Он же не знал, что она краденая?

– Знал, гад.

– Это ещё доказать надо. Подтвердите под протокол?

– Ещё чего!

– Ну вот. Потому он и гулять будет. Ещё кого-нибудь нам отдаст из таких вот дурачков. Так что пусть себе гуляет. Зато вам, Ткачук, гулять долго теперь не придётся. Потому что мы, кроме кражи, докажем ещё и вашу стрельбу на вокзале, два месяца назад. Надеюсь, не забыли?

– Какая ещё стрельба?
– грубо спросил Ткачук, ёрзая на стуле.

– До этого дело ещё дойдёт. Всё по очереди. Сначала…

– А я не стрелял, понял? Не стрелял!

– Конечно, - насмешливо согласился Лосев.
– Дядя стрелял. А ты слушал.

– Не знаю, кто стрелял!

– Ладно, ладно. Говорю, дойдёт дело.

– Сигарету-то дашь?
– нетерпеливо спросил Ткачук.

– А я разве обещал? Или обязан?
– осведомился Лосев.
– Ты этот тон брось.

– Прошу же… - Ткачук отвёл глаза.