Вечерний круг. Час ночи

Адамов Аркадий Григорьевич

– Я дам!.. Я дам, туды-сюды!..
– снова вмешался старик, брызжа слюной.
– Да я им!..

– Цыц ты!
– грозно оборвала его жена и уже совсем другим тоном, жалобно и покорно, сказала, обращаясь к Виталию: - Ваша правда. Ваша. Ну форменно: кто хочет, обидит. Это он с виду такой, - кивнула она на старика.
– А по себе котёнок, сущий котёнок, ей-богу.

– Вот-вот, и я так думаю, - весело подтвердил Виталий, чувствуя, однако, что этой весёлости хватит ему ненадолго, и продолжал: - Я за вас вступлюсь, граждане. Вот так я решил, понимаете.

Я не позволю, чтобы ни за что ни про что вас вдруг под суд или там штраф рублей, думаю, в сто, не меньше.

– Сто?!
– ахнула старуха, всплеснув руками.

– Да я!..
– привскочил с места Губин, и лицо его налилось бурой краской.
– Да они, туды-сюды… увидят!.. Да я их!..
– Он поднял палку, словно собираясь ударить кого-то.

– Ничего такого не надо, - поспешно остановил его Виталий.
– Без крика, без скандала. А то хуже будет. Если желаете, я берусь сам всё уладить. Как специалист. Желаете?

– Ой, да ради Христа!
– запричитала старуха.
– Уж пожалейте двух убогих. Бог наградит, бог!.. Всё он видит…

– Тогда договорились, - энергично заключил Виталий, не давая старику начать что-то горячее и бестолковое.
– Я так Владимиру Сергеевичу и скажу, что вы попросили меня всё насчёт платы за телефон у него выяснить. Вы же мне для этого и его номер телефона дали, так ведь?

– Истинно так! Истинно! Христом-богом просим, - подвывая, закивала головой старуха.
– Уж заступись, родимый! Не бросай двух стариков. Нет у нас заступников больше. Вот взял человек и обманул нас. Истинно обманул!

– А Николай-то у него дома был?
– как бы между прочим осведомился Виталий.

– Был, милый, был. Сам говорил. Они из магазина поехали, обедали там. Сытый он вернулся, - торопливо, но обстоятельно принялась излагать старуха, словно это должно было пригодиться Виталию в его хлопотах за них.

А Виталий, решив развить успех, поспешно задал новый вопрос, ещё более неосторожный:

– Что ж он всё-таки привёз-то, Николай?

– Не ведаем, милый, - извиняющимся тоном ответила старуха, но в белых глазах её мелькнул испуг.
– Не касаемо это нас.

«Стоп!
– торопливо скомандовал сам себе Виталий.
– Не зарываться только». И вслух сказал как будто даже удовлетворённо:

– Ну и ладно. К телефону это не относится.
– И всё же осторожно спросил: - Как думаете, насчёт Николая-то он знает, Владимир Сергеевич, что случилось?

– А то!
– кивнула старуха.
– Упредили мы его. К нему, чай, приехал парень. Уж он разохался! Ну прямо чуть не плакал, ей-богу. В самый телефон.

Больше Виталий задавать вопросов не решился. Он и так в тот вечер узнал больше, чем рассчитывал. И намеченный план выполнил.

Назавтра его ждал визит куда более трудный и ответственный.

Софья Георгиевна разливала кофе уже в три чашечки. Оживлённый, со скрытым кокетством и туманными намёками, остроумный разговор журчал и переливался за уютным столиком.

Молодой человек всё больше нравился

обеим дамам. «Ах, какой муж для Лизы!
– умилённо думала Софья Георгиевна.
– А впрочем… Я и сама ещё могу волновать…» Дальше мысли её путались в какой-то розовой дымке, и не было времени в них разбираться. Больше всего Софье Георгиевне хотелось сейчас выяснить два обстоятельства: кто такой этот молодой человек и какое у него дело к Владимиру Сергеевичу. Впрочем, с первым вопросом особых затруднений не возникло, и ни к каким ухищрениям прибегать не пришлась. Гость не делал из этого секрета.

– Тружусь на телефонном узле в качестве техника, - охотно сообщил Виталий и скромно добавил: - Мечта, правда, у меня была другая - гуманитарный факультет кончить. Но этим сейчас не прокормишься. А я, - он тонко усмехнулся, - каюсь, люблю поесть.

– Ах, это так понятно!
– подхватила Софья Георгиевна.
– Это так естественно! В наше время духовная сфера способна доставлять лишь эстетическое наслаждение и то лишь для возвышенных, тонких натур. Литература, например, живопись, музыка - я всё это обожаю. Я не пропускаю ни одного вернисажа.
– Последнее слово она произнесла протяжно и чуть в нос и была очень довольна почтительной реакцией гостя.

– Да-да, - томно поддержала её Зоя Васильевна, допивая свою чашечку.
– Сегодня молодые художники такие ищущие.

– Но мужчина, - решительно объявила Софья Георгиевна, - должен действовать в сфере материальных ценностей. Истинный мужчина, конечно.

– О да!
– Виталий многозначительно улыбнулся.
– Пищу духовную добыть нетрудно, а вот хорошие вещи приходится добывать с боем.

– Представляете, как это тяжело одинокой женщине?
– вздохнула Зоя Васильевна.
– Некоторые это не хотят понимать.
– И она бросила взгляд в сторону Софьи Георгиевны.

– Но что может дать деловому человеку ваша область?
– с любопытством спросила Софья Георгиевна, делая вид, что не заметила брошенного в её адрес упрёка.

– Моя область?
– усмехнулся Виталий.
– Это смотря как подойти и как взяться, уверяю вас.

– Ну если взяться трезво, - игриво улыбнулась в ответ Софья Георгиевна.
– Я воспитана в трезвости.

– О, это скучно. И даже опасно.
– Виталий рассмеялся.
– Кто вас так воспитал? Владимир Сергеевич?

– Это выдающийся человек, - поспешно вставила Зоя Васильевна, решив как-то сгладить недавнюю свою вспышку, которая ничего, кроме вреда, принести ей не могла.

– Я в этом тоже убеждён, - немедленно согласился Виталий.
– Конечно, в своей области. Впрочем, универсальные гении принадлежат прошлому, вроде Ломоносова или Вольтера.

– Ах, это уж слишком!
– воскликнула довольная Софья Георгиевна.
– Такие имена! Но Вова действительно… Ему в институте пророчили большую будущность.

– Это он тебе сам говорил?
– со скрытым ехидством спросила, не утерпев, Зоя Васильевна.

И Виталий мысленно поблагодарил её за такой своевременный вопрос.