Вечерний круг. Час ночи
Шрифт:
– Приблизительно.
– Ну это неважно. Потом кто ещё? Семён Трифонович, толстый такой. Сколько он анекдотов знает! Обсмеёшься! Забыла только… Ах да! Он из Свердловска. Потом Махмуд Алиевич из Баку. Тоже заваливает всех подарками. Он такой кинжал дяде Володе подарил, из серебра. Очень древний. И даже мне, - Галя рассмеялась, - колечко хотел всучить. Знаете, как в «Горе от ума» этот… ну как его?.. Мы учили… «Собаке дворника, чтоб ласкова была»… Противный дядька. Да все они… - Галя махнула рукой.
– Возьмите хоть Зойку, подружку Софьину. Это ж такая спекулянтка…
Да, как и следовало ожидать, Галя ничего не знала о подпольной деятельности Владимира Сергеевича. Но жизнь его дома, её уклад, царившая там нравственная атмосфера были теперь Виталию ясны. И конечно, названные Галей имена он постарался запомнить накрепко.
На следующее утро у Виталия состоялся серьёзный разговор с Виктором Анатольевичем Исаевым, в производстве у которого и было дело по убийству Николая Павлова.
– Пожалуй, ты прав, - согласился Исаев.
– Мне тоже не верится, что этот Владимир Сергеевич причастен к убийству. И, следовательно, к ограблению. Не решится он так глупо разорвать выгодные деловые связи. Невозможно это допустить.
– Тогда он, наверное, заинтересован найти убийцу, - предположил Виталий.
– Хотя бы для того, чтобы оправдаться перед сообщниками. В этом случае он поможет даже милиции.
– Ну это навряд ли, - покачал головой Исаев.
– Рыльце-то у него сильно в пушку, как я подозреваю.
– Не то слово. Он преступник.
– Мы этого ещё не доказали. Но в любом случае он на контакт с милицией не пойдёт. Хотя бы из чувства самосохранения. Даже при условии, что он захочет доказать кому-то свою непричастность к убийству.
– А почему не попробовать?
– упорствовал Виталий.
– Не пойдёт на контакт - не надо. Придумаем тогда что-то новое.
– Но ты уже засветишься.
– Подключим другого. Откаленко, например. Впрочем… - Виталий задумчиво потёр подбородок, совершенно машинально повторяя при этом жест Цветкова.
– Впрочем, мне не хочется выходить из этого дела.
– Ну вот. Тем более. Можно, конечно, действовать иначе. Допустим, в открытую пойдёт Откаленко. Если этот Владимир Сергеевич сочтёт для себя выгодным помочь нам, он может дать неоценимые сведения. Но, повторяю, сомнительно всё это, весьма сомнительно.
– Тут главное - его не спугнуть. Надо попробовать объяснить, как мы на него вдруг вышли. От самого Николая и привезённого им товара нельзя. Напугаем.
– Можно от Николая, но без товара, - предложил Исаев.
– Надо только пофантазировать. Допустим, на трупе нашли записку или вот записную книжку, ту самую, и в ней адрес Владимира Сергеевича. Мы поняли, что это кто-то знакомый. И пришли. Только и всего.
– А что? Вполне подходит, по-моему, - обрадовался Виталий.
– Очень даже правдоподобно. Давайте, Виктор Анатольевич, организуем такой визит, а? Ну в конце концов, чем мы рискуем, действительно? Тут, если хотите знать, может даже получиться совсем наоборот. Этот Владимир Сергеевич обрадуется возможности приобрести знакомство в милиции.
– Ну-ну, не увлекайся, - усмехнулся Исаев.
– Не такой уж он наивный. И ситуация не та, между прочим.
– Да нет же! Всё зависит от того, как себя повести.
– Это уже дело второе. Значит, ты предлагаешь, чтобы пошёл Откаленко, так?
– Конечно.
– Давай-ка это обсудим с Фёдором Кузьмичом.
Исаев потянулся к телефону.
Поскольку разговор происходил в комнате Виталия, то перейти в кабинет Цветкова много времени не заняло, а Фёдор Кузьмич, к счастью, оказался на месте. Он внимательно выслушал сообщение о новых идеях и в сомнении потёр подбородок, точь-в-точь как это недавно сделал Виталий. Кузьмич только ещё вздохнул при этом. Потом, что-то продолжая соображать про себя, он полез в ящик стола за сигаретами, но на полпути остановился и исподлобья посмотрел поверх очков на Исаева, а потом на Виталия.
– Есть тут один рискованный момент, милые мои, - сказал он.
– Мы же не знаем характера их отношений - Николая с этим самым Владимиром Сергеевичем. А может быть, Владимир Сергеевич специально предупредил Николая, чтобы тот не записывал его адреса, почём вы знаете? Или вообще не сообщил ему свой адрес? Да и сами посудите: зачем сообщать-то? Он же домой к себе товар не примет. Вот адрес магазина…
Цветков, видимо, раздумал доставать сигареты и поудобнее уселся в кресле. В тот же момент на столе у него зазвонил телефон, и Фёдор Кузьмич, сняв трубку, углубился в разговор с каким-то неведомым собеседником, которого по имени упорно не называл и вообще отделывался короткими междометиями, а больше угрюмо и сосредоточенно слушал.
Тем временем Виталий встревоженно посмотрел на Исаева, взглядом призывая его спасать их блестящий замысел, и тот в ответ ободряюще усмехнулся.
Но тут Цветков, простившись, положил трубку, снял очки и, словно и не было никакого перерыва в их разговоре, сказал:
– А могло и адреса магазина у Николая не быть. Зачем ему вообще-то этот адрес?
– Кузьмич покрутил в руках очки и положил их перед собой на стол.
– Вспомните-ка. Николаю ведь какой-то парень помог забрать товар из камеры хранения. Вот этот парень и знал, где магазин находится. А Николай… Он раньше-то в Москве бывал, не знаешь?
– повернулся Цветков к Виталию.
– Нет, первый раз, - ответил тот.
– Ну вот. Тем более.
– Но Владимир Сергеевич мог Николая просто в гости к себе пригласить, - сказал Виталий.
– Как же тогда адреса не дать?
Цветков пренебрежительно махнул рукой:
– Как раз! Будет он тебе его в гости приглашать и адрес давать! Шавка он для него, мелочь пузатая. И вообще это же гадание. Позвал или не позвал, дал адрес или нет… Несерьёзно.
– Ну хорошо. А телефон?
– не сдавался Виталий.
– У Николая мог быть записан его телефон. Допустим, тот же Губин ему дал. А милиции ничего не стоит, расследуя убийство, установить, чей телефон был записан.
Цветков отрицательно покачал головой:
– По той же причине не годится. Сам посуди. А вдруг Владимир Сергеевич знает, был записан телефон или не был? Разве можно так рисковать? Я тебя просто не узнаю, милый мой. Да если у Николая номера телефона быть не могло, ты представляешь, как этот гусь Владимир Сергеевич насторожится? Мы так всю последующую работу сорвать можем. А вокруг него, видимо, предстоит немало поработать. Возможно, даже не нам. Тут, милый мой, как минимум, спекуляцией пахнет.