Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
Он повернулся к остальным, извлекая талисман из кармана брюк. Она поняла, что это, даже не глядя: нефритово-зеленое перо колибри, продетое в крошечное отверстие в камне, вся конструкция связана серебряной проволокой. Колибри, потому что истина легка и хрупка, серебро символизирует честность. Прекрасный, опасный предмет.
— Я призываю вас в свидетели. Клянусь: Зерена Пулноц утверждала, что, хотя радио было у Татьяны Морозовой, оно безопасно и не представляет собой помеху. Клянусь: насколько я знаю, Зерена намеренно скрыла связь сотрудника КГБ под моим командованием с Консорциумом Льда и сделала это в ущерб нашей работе в Праге.
Он прижал талисман к губам. Куснул перышко, выдернул его из камня и выплюнул на пол. Оно не загорелось. И он тоже. Он сказал правду или, по крайней мере, то, как он ее понимал.
— Я утверждаю, что Зерена Пулноц не подходит для своей должности.
Владимир хмурился, глядя на изумрудное перышко. Карел хмурился, глядя на Зерену.
— Будете это отрицать?
— Я отрицаю, что делала это для поддержки Льда. У меня на все есть свои причины.
— И все же вы их не раскрыли.
— Вы мало чем с нами делитесь, — добавил Владимир.
В других обстоятельствах она бы закатила глаза от такого дерзкого тона. Но сейчас приподняла бровь.
— Например?
— Мы знаем, что недавно прибыл Носитель. Это мы выяснили сами. Вы об этом не упоминали.
Саша дернулся, будто получил удар током.
— Это правда?
Презрительным взглядом, который она бросила в его сторону, можно было бы раздеть мужчину до скелета.
— Я думала, ты больше не доверяешь моим заявлениям. Полагаю, ты скоро выступишь против Морозовой.
— Я должен. Это непростое время. Происходит эвакуация перебежчика, а учитывая еще и то, что по городу бродит ничейный Носитель, просто наблюдать за действиями Татьяны Михайловны слишком рискованно. — Саша выпрямился. Перемена в положении его тела была незначительная, но намеренная. Когда он заговорил, его голос уже не был голосом добродушного дядюшки или сладкоречивого льстеца. — Я буду сожалеть о потере сотрудника, но Таню следует убрать. И я ее уберу.
«Ты хочешь, чтобы она ушла, потому что считаешь ее моей. Что ж, тогда, возможно, я ее своей и сделаю».
— Ясно, — сказала она, надеясь, что звучит убедительно кротко. Этот тон она нечасто использовала. «Держись своих иллюзий, Александр Кометский. Они послужат нам обоим». — Могу я тогда внести предложение?
Если честно, ей было неприятно, что он умудрился вложить в единственный кивок столько снисходительного великодушия. Но она проглотила обиду.
— У нас уже есть инструмент, чтобы справиться с Морозовой. — Она не сводила взгляда — просительного, как она надеялась, — с Саши, но склонила голову к людям из Пламени, которые смотрели на них, как канарейки в клетке — в ожидании, когда две голодные кошки разорвут друг друга. — Используй их конструкт. Так наши руки будут чисты.
Владимир с Карелом обменялись виноватыми взглядами. Безыскусные болваны.
— У нас нет...
— О, умоляю. — Она позволила своему презрению вылететь на свободу. Она может сыграть роль просительницы перед Сашей, если так уж нужно, но не позволит себе склониться перед этими идиотами. Карел поежился, будто холод ее голоса сковал его позвоночник. — Не оскорбляйте меня. Как только вы заподозрили, что в городе новый Носитель, вы в лепешку разбились, но сотворили конструкты для охоты за ним. Последний из них бродит по городу уже несколько дней.
Для Саши она добавила:
— Не такая уж я и несведущая касательно того, что происходит в Праге.
Он почесал подбородок.
— Конструкт. Что ж, это подойдет.
2.
Половицы скрипнули. Джош поднял голову, быстро распределив внимание между окном на улицу и комнатой за спиной.
— Как он?
— Спит, как новорожденный котенок у маминой сиськи. — Голос Доминика в темноте прозвучал мрачно и хрипло. Дверь в единственную спальню конспиративной квартиры закрылась за ним с тихим щелчком.
— Я думал, Соколов будет слишком взбудоражен для сна. Видимо, адреналин весь вышел.
«Но не мой. Пока нет».
— Наверно. А может, виноваты те капли, которые я подлил ему в бокал по прибытии.
Это привлекло все внимание Джоша. Его стул заскрипел по полу, когда он отодвинулся от окна, чтобы взглянуть на Дома, который уселся за кухонный стол. Помещение было достаточно тесным для шепота.
— Хлоралгидрат? Это не по плану.
Дом пожал плечами.
— Я действовал по обстоятельствам. Нам нужно, чтобы Соколов был в ясном уме и спокоен. Поэтому ему надо выспаться.
— Но вдруг нам придется перемещать его в спешке?
— Меня это не беспокоит. Ты хороший оперативник, Томс. Уверен, мы справимся.
Джош покраснел, он был рад, что в кухне темно. Постарался унять головокружение и не слишком выпятить грудь.
— Наверно, правильно, что он отдыхает сейчас, а не позже.
Дом кивнул.
— Планы хороши, я ведь сам этот написал, в конце-то концов, но оперативная работа требует принятия решений на месте. — Он вынул сигару из внутреннего кармана блейзера. Не зажег, слава богу, но подержал под носом. Нюхнув пару раз, добавил: — Всегда учитывай обстоятельства. И обстоятельства, которые привели к этим обстоятельствам. — Сигара перешла в уголок его рта. Пожевывая ее, Дом заключил: — Я имею в виду обстоятельства, которые не заложены в план. Твои личные планы Б, В и Г, когда все идет к чертям.
— А с тобой это когда-то случалось? Когда все шло к чертям?
— И даже дальше.
Джош поразмыслил над этим. Постарался не выглядеть слишком уж жадным до советов.
— Все ведь не спланируешь, но нужно пытаться, да?
Дом снова пожал плечами.
— Все это ты уже много раз слышал от Причарда.
— Хм.
Джош вновь сосредоточился на подходах к конспиративной квартире. Если появятся враги, им с Домом придется отодвинуть отключенную духовку и уйти ползком через лаз. Он все еще пытался понять, как им вытащить Максима, если тот будет без сознания, когда Дом встал. Подтащив за собой стул, он присоединился к бдению Джоша у окна.