Ведьмин жребий
Шрифт:
Ланн действительно подготовился к дуэли, как смог. Вопреки чаяниям госпожи ди Рейз, он не собирался прибегать к приемам наемных убийц и разить исподтишка, хотя такой метод ведения боя был ему хорошо знаком. Он избрал другой путь — пусть не менее бесчестный, но представлявший опасность и для него самого. Ланн выбрал 'черный порошок'. Толченая смесь из ивового корня и когтя круксы пользовалась в кругу ульцескоров невиданной популярностью. Постоянное применение 'черного порошка' вызывало привыкание и впоследствии значительно укорачивало длину жизни, но о его чудесных свойствах знали даже новички. Этот состав запрещалось применять и тем более торговать им, но Ланн, на лице которого крукса оставила нестираемый след, не мог не срезать несколько когтей у поверженной твари. Говоря по совести, он срезал их все. Вернувшись в Гильдию, Ланн сунул когти в кожаный мешок и спрятал их в тайник, устроенный в полу под его кроватью. Мешок пролежал там долгие годы. Вчера Ланн достал из тайника ценный ингредиент и растолок его в ступке вместе с ивовым корнем, предварительно обвязав лицо тряпкой, чтобы не вдыхать ядовитые пары.
Анцель поднялся со своего места, повертелся перед толпой и вскинул руку, призывая всех к молчанию. Экзалтор не шевельнулся, ожидая сигнала к началу поединка. Ланн начинал нервничать. Он не обладал даже малейшими познаниями в алхимии и сомневался, что ему удалось воссоздать 'черный порошок' собственными силами. К тому же он достоверно не знал, в состав должны входить сравнительно свежие когти круксы или можно использовать старые и усохшие. Ланн сделал глубокий вздох и крепче стиснул в руке клинок, затем не удержался и взглянул на Летицию. Девушка в роскошном алом платье, которое не посрамило бы и царицу, неподвижно застыла у перил, будто каменный ангел. Резное кресло возле Шайны-Ламех пустовало, так и не дождавшись своей хозяйки. Ланн хотел ободряюще улыбнуться госпоже ди Рейз, сделать какой-то жест, дабы убедить ее в том, что ему ничего не угрожает, но единственное, чего в итоге удостоилась Летиция, было кислое выражение на лице ульцескора. Он поморщился, как будто впервые попробовал лимон. В желудке Ланна внезапно стало горячо, его начало сильно мутить, а вместе с тем возросли дурные предчувствия, что он все-таки смешал и проглотил что-то не то. Еле справившись с поднимавшейся к горлу тошнотой, ульцескор быстро кивнул девушке, и сразу же за этим Анцель дал сигнал к началу боя.
Ланн сделал шаг по направлению к противнику, а экзалтор молниеносно вскинул ружье на плечо. В темноте ствола, смотревшего на ульцескора, вспыхнул белый огонь. Повинуясь скорее инстинкту, чем голосу рассудка, Ланн отшатнулся влево и ушел от выстрела в грудь, чуть ниже левого соска. Этого выстрела было достаточно, чтобы понять: противник не собирается убивать его или калечить. Анцель велел экзалтору чуть поиграть с жертвой, не больше и не меньше.
Желудок Ланна содрогнулся, грозя исторгнуть вчерашнего цыпленка, когда Шадрен еще раз пальнул в него из ружья, целясь по ногам. Громоздкое на вид ружье обладало удивительной скорострельностью. Ланн едва успел отскочить, носок его сапога задымился, запахло паленой кожей, и на месте выстрела образовалась ровная черная дыра диаметром в треть дюйма.
'Черный порошок', которому полагалось увеличить шансы Ланна на победу, не действовал. Желудок жил отдельной жизнью от хозяина и по ощущениям напоминал ведьмин котел — в нем бурлили опасные вещества. Зрение затягивало пеленой вместо того, чтобы проясняться, у ульцескора начали дрожать руки и подгибаться колени. Вот дрянь, подумал Ланн, мне следовало испробовать это средство раньше. На себе или дворовых кошках — а еще лучше на другом ульцескоре, возжелавшем вкусить запретный плод.
Шадрен, судя по всему, решил дать растерявшемуся оппоненту десять очков вперед. Экзалтор стоял с ружьем наготове, но больше не стрелял, ожидая, когда Ланн приблизится. Помутившийся взгляд ульцескора снова привлек цилиндр на верхней части ружья. Возможно, какое-то количество белого огня хранится в этой штуковине, и можно уходить от выстрелов, пока экзалтор не выстреляет весь запас. А потом Ланн сможет подойти вплотную и убедиться, что без своего хваленого ружья экзалтор уже не настолько опасен.
Широким медленным шагом Ланн двинулся по направлению к оппоненту, избегая резких движений и держась у ограды. Экзалтор не стрелял, лишь поворачивал ружье в сторону ульцескора, не теряя его из виду. И только минутой позже, когда следующий луч прожег Ланну куртку, тот понял причину медлительности Шадрена. Экзалтор не хотел случайно повредить балки, поддерживавшие помост с наблюдателями.
Белое пламя не было огнем в привычном его понимании. Оно растворяло вещество, а не сжигало его. Живая плоть или материя, попадавшая под его действие, становилась своеобразным подношением Бледной Леди, одной из богинь, которую Королева-Колдунья некогда одолела в смертельной схватке. Ллирделайн погибла, но ее владения уничтожить не удалось, и черная пасть Бездны, огромного зубастого колодца, с восторгом поглощала все, несмотря на его размер и ценность. Бездна предпочитала дары плоти и крови, но в отсутствие госпожи могла довольствоваться малым.
Луч прошил его насквозь, из отверстия в боку Ланна хлынула кровь. Окружающий мир превратился в цветной калейдоскоп и завертелся перед глазами. Ульцескор жадно схватил ртом воздух и начал медленно оседать на землю, пальцы здоровой руки заскребли по ограждению из цельного камня. Он не был готов к такой сильной, отупляющей боли, лишившей его способности размышлять. С отвратительным влажным звуком ружье вырвало кусок из его тела и при этом, как показалось ульцескору, довольно зарычало. Ланн падал, вскинув руки. Справа пронеслось исказившееся лицо Летиции — она прижимала ладонь ко рту, чтобы не кричать, — а потом затылок ульцескора встретился с землей, и над головой простерлось чистое небо с легким оттенком бирюзы. На одно благословенное мгновение Ланна накрыла тьма, даровав тишину и покой.
А затем 'черный порошок' вернул ему ясность рассудка и возможность передвигаться. Крохотная рана в боку кровоточила, как отрезанная конечность, но теперь она виделась ульцескору пустячной. Ланн встал на ноги, повернулся к зрителям и одарил ослепительной улыбкой госпожу ди Рейз, с неподдельным ужасом взиравшую на него. В глазах Ланна, затуманенных 'порошком', Летиция увидела настоящее безумие.
Ульцескор отвесил Анцелю шутливый поклон, заставивший мастера недоуменно вскинуть брови, и почтительно расшаркался перед каждой из Вираго. Ведьмы не стали наряжаться по такому случаю — на них были серые платья и красные атласные накидки. Шайна-Ламех, прозванная Драконьей Принцессой за уникальную способность выдыхать огонь, развалилась в своем персональном маленьком кресле, опираясь на подлокотники. Алия-Аллор сидела как на иголках, постоянно оглядываясь, и Ланн ощутил удовлетворение от того, что заставил старуху понервничать. Третья Вираго, чьего имени Ланн не знал, да и видел ее впервые, была невероятно красива, и лишь дерзкий наряд госпожи ди Рейз позволил ей украсть у Снежной Ведьмы внимание толпы. Колдунья в маске дуллахан сидела неподвижно, лишь легонько кивнула Ланну, когда он закончил любезно раскланиваться.
Шадрен терпеливо следил за ульцескором, позволив Ланну немного подурачиться. Экзалтору и самому было интересно, каким образом противник так быстро пришел в себя.
Ланн нагнулся за мечом, валявшимся в пыли у его ног. Быстро проверил вес и балансировку клинка, как будто впервые держал его в руках. Когда взгляды противников скрестились, Шадрену почудилось, что зрачки Ланна расширены до предела, невзирая на солнечный свет, бьющий ему в лицо, но секунду спустя экзалтор разглядел мутный темный туман, клубившийся в глазах ульцескора. О подобных вещах экзалторам полагалось знать, и Шадрен был наслышан о 'черном порошке'. Он мог бы прямо сейчас остановить поединок и позволить Совету определить судьбу нечестивца, прибегнувшего к грязной уловке, но не стал этого делать. Ланн выглядел счастливым сумасшедшим — дикарь в набедренной повязке и кривой палкой в руках, который вышел против опытного бойца с двуручным мечом и в тяжелых доспехах. Вдобавок Шадрен раньше не видел в действии человека, принявшего 'черный порошок', а ульцескор предлагал ему бесплатную демонстрацию, которая могла длиться столько, сколько пожелает экзалтор.
Ланн чувствовал себя героем. Да что там героем! Королем. Все эти люди собрались здесь, чтобы посмотреть на него. Совет мастеров во главе с Анцелем жаждал увидеть, как экзалтор размажет Ланна по стенке и подтвердит кажущееся превосходство своего мастерства и снаряжения. Ланна низвергнут с воображаемого трона и крепко приложат головой об землю, наглядно доказав всем остальным, что каждый, кто осмелится пойти наперекор властям, будет обязательно поставлен на место.
Новоявленный король-герой смеялся им в лицо.
— Вы хотите зрелищ? — воскликнул Ланн. — Я дам вам зрелище. — Он повернулся к экзалтору. — Думаешь, благодаря этой маске и ружью ты выглядишь крутым?
Шадрен изумленно моргнул. Потом он улыбнулся, подключившись к игре.
— Не совсем так, — сказал экзалтор, поднимая ружье на плечо и целясь в лицо ульцескору. — Они делают меня крутым, братец.
Ланн отклонился влево, белый луч царапнул его по щеке, но обжигающая боль, которую должен был ощутить ульцескор, осталась в нервных окончаниях, не добравшись до мозга. Ланн напрасно надеялся, что в цилиндре кончатся заряды. Этот поединок был неравным с начала и до конца — цилиндр действительно имел определенный запас, который мог исчерпаться, но в стенах Гильдии ружье накапливало энергию для выстрела практически бесконечно. Сзади цилиндр был открытым и постоянно втягивал в себя мельчайшие частицы колдовства, в изобилии кружившие в воздухе, какая-то доля секунды тратилась на обработку и концентрацию частиц в одной точке, а после этого ружье было готово к стрельбе.