Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Из первой ткани молочного цвета сделали подобие нижней рубахи. Вторую, насыщенно синюю, уложили поверх волнами. В области декольте, где выбивалось исподнее, Мьяна вытянула еще несколько складок и зафиксировала стежками.
Третий отрез, голубоватый, с набивными светлыми узорами, вокруг талии прикололи иголками и украсили белым поясом.
— По-моему, красиво, — оживилась Юлиана.
— Скромно, — вздохнула служанка. — Тут, чем богаче, тем лучше. Если великородная госпожа довольна, она награждает, — и, подумав, предложила. — Дай-ка кружево приколю. Всяко
Закончив, придерживая кусок тусклого зеркала, Мьяна обошла Анку.
— Не шрам бы, красоткой была, — с досадой вздохнула женщина. — Гости привыкли к чудесам госпожи, быть может, тебе повезет. Высокие женщины, как ты, большая редкость, но не переходи дорогу фа, — добавила почти шепотом.
— Спасибо! — искренне поблагодарила Юлиана и вышла из комнаты.
За дверью ждал хромоногий горбун с длинными, взлохмаченными космами. Увидев Анку, замер на месте с закинутой головой. Его перекошенный рот и без того жуткий и почти беззубый, раскрылся, и по подбородку потекла слюна.
— Нам бы не опоздать, — осторожно напомнила Анка растерянному мужчине в заношенном вычурном костюме с сальными пятнами на животе, бедрах и коленях. Разило от него застарелым потом неимоверно, до рези в глазах, но стоило отступить на шаг, упрямо приближался. Понадобилось время, чтобы он справился с потрясением и сообразил, что они спешат, но всю дорогу горбун продолжал оглядываться.
Стало страшно. От волнения задрожали ноги.
«Придурковатая, спятившая тетка привечает уродов и терпит их вонь! Что ожидать? Боже, верни обратно домой!» — из-за волнения Анка не замечала красоты сада. Если жизни угрожает опасность, разве трогают и радуют глаз статуи, фонтаны, мостики, арки, увитые цветущими лианами и обрамленные искусными клумбами?
Благоухающие кусты и фигуры зверей из разросшихся деревьев тянулись вдоль мощеных розовым камнем дорожек, огибавших озеро. Миновав его, провожатый повел в тень вековых деревьев-гигантов. Когда вышли на залитую солнцем поляну, Юлиана увидела просторную беседку и огромные валуны, среди которых журчал водопад. Сновали слуги, разнося еду и напитки. Но столпотворение наблюдалось именно в беседке, где полукругом восседали разряженные женщины.
Мужчины тоже встречались, но редко, однако будь воля Анки, ноги бы их тут не было. Пока шла, гости хозяйки, — напыщенные фа и фаи — бесстыдно, даже цинично оглядывали ее, будто она была голой редкой обезьяной, которую до того люди видели лишь на картинке.
— У нее все такое же большое? — громко восклицали дамы, закатывая глаза и обмахиваясь веерами из радужных перьев, переливавшихся на солнце.
— Дикарка… ест лишь сырое мясо!
— У нее есть клыки?
— Уродина! И этот безобразный шрам, — смеясь и щебеча, больно «кусали» разодетые в перья и шелка гости.
— Конечно, ведь дикари дерутся за тушу… — галантно пояснил фай одной из дам.
Юлиана чувствовала себя жалкой. Накатило омерзение, переходившее в ненависть к напомаженным выскочкам. Здесь даже мужчины прикрывались веерами, как женщины, похотливо поглядывали маслянистыми глазами и пошло хихикали.
— …
— Если нужна подмога… как надо…
Она стояла будто оплеванная. Захотелось плакать, но держалась.
«Зажравшиеся скоты! Ненавижу!» — дерзко смотреть опасалась. Не верила Анка, что если провинится, кто-нибудь из заносчивых павлинов проявит к ней снисхождение или жалость. Скорее под радостно-довольные вопли устроят показательное наказание, потому опустила глаза, чтобы не выдать нарождавшееся к снобам отвращение.
Другие уродцы угодливо сновали между господами, явственно пресмыкались, пытаясь развеселить или разжалобить. Но могла ли за это осуждать?
«Кто знает, что может случиться со мной в этом мире?»
Госпожа восседала на высоком резном кресле в окружении подхалимов и прихвостней.
Откровенно разглядывать Анка не рискнула, понимая, что дерзость может дорого обойтись. Да и беглого взгляда хватило, чтобы понять: у хозяйки переменчивая натура.
«Тридцать восемь, максимум сорок два. Не больше, — подвела итог, разглядев несколько легких морщинок, выдававших возраст женщины. Голубая кружевная накидка покрывала темные, почти черные волосы и лиф платья, богато украшенного жемчужинами и вышивкой. Густые брови, вздернутый носик и светло карие необычайного цвета глаза. Упрямо поджатые губы растянуты в легкой полуулыбке. — Непредсказуемая истеричка…»
Анку внимательно разглядывали, и она нервничала, потому что по выражению лица женщины не могла прочувствовать настроение и подстроиться. Мгновения ожидания казались долгими, изматывающими.
— Ближе, — властно потребовала госпожа. От внезапного звонкого голоса Анка вздрогнула, но сделала острожных два шага. — Никогда таких не видела! Откуда она?
— Чужестранка с севера. Караван ограбили, ее изувечили… — легкомысленно рассказывала Лаис без доли сожаления или жалости. Фа смогла угодить хозяйке, заинтриговала и теперь наслаждалась триумфом.
— Дикая?
— Нет. Может разговаривать.
— Замечательно! Но она такая огромная! Моя свита боится ее. Посмотри, как затаились! — женщина вальяжно махнула рукой на толпу уродцев, которые, прочувствовав момент, дружно опустили плечи, втянули головы и стали выглядеть еще более жалко, чем прежде.
Юлиана опешила.
«Да лилипуты, как пираньи, толпой накинутся, со свету сживут!» — но хватило ума скрыть брезгливость. В ответ лишь ниже склонила голову и попыталась состроить испуганное лицо.
Фа, не сводившая с Юлианы глаз, разгадала уловку, зло улыбнулась и, склонившись к покровительнице, тихо прошептала:
— Не волнуйтесь, моя госпожа, при первой же дерзости ее закуют.
— Улаура не хотите заковать? Он не в пример грознее выглядит! — усмехнулся стоявший по правую руку от хозяйки темноволосый мужчина. Некрасивый, с круглыми лицом и обвисшими щеками, но с умным, цепким взглядом. — К тому же он не нашел в ней ничего подозрительного. Иногда, Виула, чем гадать, лучше спросить самой.