Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
Фа Оули не стала строить из себя придворную фа-неженку и уже вскоре сидела перед ним в трапезном зале, за небольшим столом, чтобы вести беседу полушепотом, не привлекая внимания слуг.
— Дочери нездоровится, фай Фран, — просто пояснила женщина, ведя себя так, будто по статусу была ровней.
Крылья его орлиного носа сузились. Это Оули заметила, но давать слабину не собиралась.
Примеряясь друг к другу, они некоторое время, вопреки этикету, сидели в молчании.
— Сольфен тоже задерживается. Но, возможно, это даже к лучшему. Сможем поговорить
Он подал знак, и слуги покинули зал.
— Не волнуйтесь, я поухаживаю за вами, — Фран неприятно оскалился.
Гостья изобразила ответную улыбку. Мужчина казался ей хищной рыбой с мелкими, острыми зубками. Он не был хорош собой, однако вел себя заносчиво, будто бы обладал редкой красотой.
«Слишком много общается с доступными служанками. Не привык к отказам, оттуда и самомнение, — сделала вывод тетушка. — А Ана? Она для него кто?»
Представив, каково Сару быть здесь, растянула губы в горькой насмешке, со стороны показавшейся хозяину холодной, надменной. Не так он представлял отверженную ведьму, затаившуюся на окраине империи.
— Так кто вы? — начал беседу, кладя в тарелку кусок птицы.
— Ведьма, лишенная дара. Вдова высокородного мятежника, — тетушка сидела ровно, словно проглотила кол. Неспешными, чуть небрежными движениями, без всякого жеманства, положила и себе кусок птицы.
— Ваш повар весьма искусен, — отвлеклась она от серьезного разговора.
По ее пронизывающим глазам Фран понял, гостья догадалась, что это утка, имитировавшая розового кача.
— Недавно покинули двор? — подколол он, не оставаясь в долгу.
— Только вернулись из столицы, — она подняла глаза, и мужчина не заметил у собеседницы ни капли неловкости. Оули лгала, как и он, но стесняться своего положения даже не думала.
— Я представлял вас другой, — произнес мужчина многозначительно.
«Подумай над поведением», — поняла намек тетушка и парировала:
— Ваш сын, несомненно, достоин только самого лучшего.
«Попробуй, найди лучше», — намекнула с невинным видом.
— А как же вы? — Фран нахмурился.
«Да кому ты нужна?» — хотелось ему рявкнуть.
— Путь долог, но провидение ведет к конечной цели. Милостивая Давла не оставит нас…
«Уж найду, куда пристроиться», — означали ее слова.
— Достаточно! Если Давла вас куди-то и приведет, так только на встречу с лучами, разгоняющими мрак! — не выдержал хозяин.
Оули подняла на него карие глаза.
— А вы? Не боитесь отступников?
«И тебе не поздоровится», — читалось в них.
— Не люблю дерзких! — сквозь зубы процедил Фран.
— Разве?! — она улыбнулась.
— Вы пытаетесь меня увлечь?
— Скорее вы, увлекающийся человек, — тетушка приподняла брови.
— Ваша дочь похожа на вас?
— На мужа. Особенно нравом и воспитанием.
Гостья дерзила, но он нуждался в ее знаниях и ради цели пока что готов был стерпеть колкости, тем более что остроумие собеседницы Фран оценил. Однако разговор о делах так и не начали, отложив до вечерней трапезы, которая началась с
Гостьи и хозяин замка сидели за столом и ждали появления Сольфена. И когда неожиданно открылась дверь, в зал вошел худой, сутулый юноша — Аола от удивления приоткрыла рот.
— П-приветствую вас, — он неловко поклонился и бесшумно прошмыгнул за стол. Именно так показалось ей.
Сын хозяина мельком взглянул на гостей, а потом уставился в тарелку и до окончания ужина не поднимал с нее глаз.
«Неуверенный, робкий, некрасивый… Фу, какой!» — подумала Аола и принялась ковырять двузубной вилкой в тарелке. Она чувствовала на себе взгляд хозяина замка, но упорно не поднимала глаз, осознавая, что каким бы ни был противным Сольфен, для Франа он сын.
Глава 14
Сар наводил на жителей замка страх.
«Такой зажмет голову руками, она и треснет, как перезревший плод кабы…» — шептались по углам слуги, тайком разглядывая гиганта с широченными плечами и сокрушительными кулаками. Зато Фран оценил телохранителя гостьи.
«Добрый малый! Напавших голыми руками разорвет! — представив, как братец, увидев великана в его свите, обзавидуется, довольно ухмыльнулся. — Да таким в самый раз чернь стращать. Увидят с секирой наперевес — тотчас заткнуться. Или выменяю его, или переманю. А что до Аолы — тоже будто и не в мать пошла. Вот и гадай, в кого внуки пойдут. Жаль, очень жаль, что Оули не моложе. Было бы проще…» — он отхлебнул вина и пнул красотку Айю по боку, чтобы старательнее облизывала стопы.
Однако вскоре мнение Франа о худенькой, болезненной дочери гостьи переменилось.
Чуть освоившись, черноволосая фа с темными, жгучими глазами, подчеркивавшими бледность ее оливковой кожи, тоже показала характер.
— Вам бы, фа Аола, следовало больше внимания уделять Сольфену. Или наивно полагаете: вам выпадет второй шанс утроить свою судьбу?
Она в ответ задирала голову, упрямо поджимала губы и выдержала его изучающий, колючий взгляд. Такая Аола нравилась ему больше.
«Теперь, как мать, — довольно ухмылялся Фран. — Власть полюбит, вгрызется зубами и никому не отдаст! А что болезненная — за камень будет послушно в рот смотреть. Ай да, Тудель, верно посоветовала. И откуда только узнала?!»
Со дня приезда гостей, он находился в отличном расположении духа.
Никогда влиятельные ведьмаки и ведьмы не связывали судьбы с обычными людьми, даже знатнымими. Единичные примеры были скорее редчайшим исключением, потому что каждый ведьмовской род опасался растерять дар, разбавив кровь. И если бы не случайный переворот отступников, у него никогда бы не было возможности нанять ведьму, а тем более породниться.
Фран догадывался: если, согласно преданию, в их жилах и текла колдовская кровь, то какой-нибудь бездари, но упрямо надеялся, что сын сможет стать хотя бы мастером в создании артефактов, поэтому, выбирая, какую пару подобрать Сольфену: состоятельную соседку или ведьму, сделал выбор в пользу Аолы.